— Алеша! — звонкий голос его жены, Варьюшки, бичом хлестнул по барабанным перепонкам. Алексей Игнатьевич сжался, будто и не было его среди этих вопящих, беснующихся тел.
— Алешенька!
Он обернулся. Одетая в песью шубу перед ним стояла жена. За ее спиною возвышалась нескладная фигура соседа. Он с усердием комкал пахучий ком туалетной бумаги. На лице его было написано блаженство.
Жена потянула руки к Алексею Игнатьевичу и все смешалось. Осознание того, что жизнь конечна, а жизнь прожитая конечна тем более, захлестнуло библиотекаря. Он прикрыл глаз, ожесточенно моргнул раз-другой. Морок не отпускал. Виделись Алексею Игнатьевичу золотые башни и розовые купола, таинственные птицы о двух головах возвещали приход нового мессии. Виделись ему портовые города, пропахшие морем рыбацкие шхуны. Странная легкость охватила его.
— Алексей. Ты должен, должен нам всем. Мы просим тебя!
— От лица человечества! — гавкнул сосед.
Воропаев уже помахивал невесть откуда взявшимся шприцем.
— Раз и готово! Голову то мы вам отнимем, Алексей Игнатьевич! Ать-два!
Покорный и преисполненный желтым облаком пронизывающей майи, Алексей Игнатьевич подошел к грозному Воропаеву.
— Делайте, что дَолжно!
Тотчас же двое дюжих пациентов-менингитчиков, подхватили Алексея Игнатьевича под руки. Воропаев же легонько коснулся библиотекарского прыща, будто прощаясь, и несильно уколол шприцем прямо в гноистый кратер…
* * *
Агония продолжалась еще несколько часов. Алексей Игнатьевич метался по пропитанной гноем кроватке, выкрикивая непристойные фразы. Постепенно вопли его становились все менее связными-чудовищная плоть прыща росла, забивая рот. К вечеру, библиотекарь затих. Голова его превратилась в огромный налитой прыщ.
Ровно через шестьдесят две минуты после остановки сердца, прыщ лопнул, ознаменовав тем самым начало новой эпохи.
— Ваша старуха — дочь безумна, — с горечью произнес санитар.
Яков поморщился и утлым взглядом окинул сморщенную обезьяноподобную фигурку, что примостилась на самом краешке скамьи. Существо зашипело.
— Видите, у нее покатая голова. Так всегда происходит, — со знанием дела бубнил санитар, — Сначала их привозят на дианетизацию, а потом-происходит.
— Что происходит? — тупо переспросил Яков.
— Покатая голова! Это же естественный процесс, парампара, великая реликвия катаров, как вы не понимаете?
— Я смущен, — пробормотал Яков.
— Вы не должны бояться. Утилизация крайне проста.
Санитар дружелюбно улыбнулся и встал на колени перед Яковом. Его глаза с собачьей преданностью пожирали мошонку протагониста.
