— Сейчас, — прошептала женщина, — Потерпи еще немного, сыночек…
Стиснув зубы, она запустила руки в землю, ощутив густой жар, исходящий изнутри, и пригоршнями начала откидывать ее в сторону. Земля не была замерзшей. Шедшее от могилы тепло окутывало Анну спокойным заботливым саваном. Земля была рыхлой, будто кто-то только — только насыпал ее. Впервые со дня смерти Алеши, Анна ощущала себя хорошо. Сомнения покинули ее — она была в том самом месте, где и должна была быть с самого начала. В каждом движении своем она чувствовала уверенность. Скоро она увидит своего мальчика.
Она лихорадочно загребала землю и отшвыривала ее в сторону. Уж не было холма перед нею. Теперь, она ногтями вгрызалась в жирную почву, вдалбливала ладони внутрь. Расставив ноги, загребала землю по собачьи, не останавливаясь ни на секунду. Волосы мятыми лоскутьями падали на потный лоб, она то и дело откидывала их назад рукой. В очередной раз поднеся ладонь к лицу, она вяло отметила, что пальцы ее выглядят взлохмачеными-кожа на руках лопнула и висела красными ошметками. Чепуха! Все это не имело значения.
Анна остервенело выбрасывала из под себя землю. Могила теперь окуталась светящимся скользким паром, земля становилась все более мягкой, будто что-то плавило ее изнутри. Теперь для того, чтобы выбросить очередную пригоршню, женщине приходилось поднимать руки вверх. Земля казалась горячей, хрупкой и на удивление легкой.
Она ощущала отчетливую вибрацию, исходящую из недр могилы. Земля под ней бугрилась, комья крошились на глазах, проваливались в образующиеся пустоты. На секунду прекратив рыть, она прислушалась к подземному гулу. Что-то поднималось из недр, что-то большое. Яма под нею тяжело дышала, исторгая из себя желтый пар, миллиардом звезд переливающийся в свете луны.
Стоя на коленях, в полуразрытой могиле, женщина всем своим истерзанным телом ощущала колебания почвы. Внезапно земля ушла из под ног, накренилась, отчего Анна упала на бок, неловко подвернув руку, и прямо перед нею, яма расступилась, исторгая из себя гроб.
Чувствуя пьянящий восторг, Анна бросилась к крышке, впилась в нее скрюченными пальцами, и принялась истошно рвать ее на себя, рвать, оставляя куски ненужной более плоти на краях гроба, рвать всем телом, обламывая ногти, чувствуя хруст сухожилий. Рвать крепко заколоченную дверь тюрьмы своего ребенка.
Кто-то бился внутри тесного гроба. Тяжелые удары, заставляли крышку подпрыгивать. Ана просунула пальцы в образовавшуюся щель и со стоном, корее радости, нежели боли еще сильнее потянула ее на себя. Изнутри, гроб сотрясали частые, хаотичные толчки, будто что живое отчаянно билось внутри, пытаясь выбраться.
