Я иду по улице. В неровном свете фонарей, в игре теней на мостовых, в желтых каплях резинового дождя, я вижу детские трупы. Я слышу тяжелую поступь, слышу удары кирзовых Сапог по нетленным камням наших душ, чувствую жар паяльной лампы, выжигающей каноны нового времени на моем все еще живом сердце.
Я знаю- тень Васи снова накрывает наш город.
…Соль народная
…Душа народная
…Тело народное
Роза нового мира
В три часа ночи, в дверь наконец-то позвонили. Конечно же, я не спал…это совершенно естественно, ведь я ждал этого звонка…. Вскочив с кровати, я мигом очутился у входной двери и распахнул ее настежь, приветствуя ночного гостя.
Он вежливо поклонился мне и прошмыгнул в дверной проем. На поверку, он оказался недурен собой, хорошо и аккуратно одет…на голове его, яйцеобразной и совершенно лысой, красовался бархатный берет. Впрочем, был ли он лыс или это всего лишь игра моего воображения…ведь берет был настолько нелеп и огромен, что скрывал не только верхнюю часть головы…ту, на которой растут волосы, но и лоб, один глаз, половинку носа и даже левый уголок рта.
— Альфред, — вежливо представился он, протягивая мне мозолистую, но ухоженную руку с негнущимся мизинцем.
— Очень приятно. Роальд.
— Совсем как Даль, — пошутил Альфред.
— Да….именно так…..
Мы помолчали… Альфред поставил сумку с инструментами на пол и уселся прямо на нее, задумчиво насвистывая незатейливую детскую мелодию…кажется, что-то из Бетховена. Я умостился рядышком на полу и доверчиво положил голову к нему на колени. Ведь теперь, когда он наконец-то почтил вниманием и мою квартиру, все будет именно так как нужно и должно.
— Ну-с… — Альфред дружелюбно потрепал меня по щеке и наклонившись поцеловал в лоб, — приступим!
— Да, да…уж пожалуйста, приступайте! Это же совершенно невозможно. Вот уже третий день…
— Извольте! — Молодецким движением, Альфред вскочил с сумки и не задавая лишних вопросов (а ведь мне его рекомендовали как профессионала высшего профиля!) направился в ванную. Я засеменил следом…
Подойдя к двери, Альфред рывком открыл ее и придирчиво огляделся. Взгляд его недовольно блуждал по итальянскому кафелю, чешской сантехнике и немецким трубам, вагонке, шкафчикам, хромированным подставкам для туалетной бумаги и небьющимся зеркалам. Постепенно и без того суровое его лицо исказилось в злобной гримасе, рот приоткрылся, обнажая желтые могучие клыки крупного антропоида, в горле заклекотало….
— Голубь у меня там, — миролюбиво пояснил Альфред, улыбаясь мне как ни в чем не бывало, — А ванную, душечка моя, вы запустили… Придется теперь столько делов наворотить…столько делов… нет, это же уму непостижимо!
