Я никогда не считал, что шапки из шерсти черных котов мне идут, ан нет — посмотрите, как хорошо смотрится. Тем временем, стрела потеряла из «поля зрения» кошачью мишень и «увидела» другую… Шрона. Единственное, что успел тяжелоатлет — пригнуться, хотя для сохранения глаза и этого оказалось достаточно. Очухались мы оба, когда все уже стихло, лишь металлическая чашка покачивалась на столе… да шапка Шрона болталась позади нас, пришпиленная стрелой… а еще у меня над ухом тяжело дышал кошко-ёж.
— Мей! — взревел Шрон.
Мы подошли ближе к месту поражения: деревянная чашка, с наружной стороны оббитая свинцом, была продырявлена насквозь, про горшок я уже сказал… а шапку я давно советовал ему поменять…
Мы присели, потому как ноги вдруг перестали твердо держать на земле. И это только обычная стрела с металлическим наконечником! А что будет с болтами или волшебными стрелами?! Я только хотел пуститься в предположения, как вспомнил о причине нашего разговора:
— Шрон, а зачем ты это сделал?
— Что?
— Ну, подарил мне этот арбалет…
— А я и Риву подарил…
— Меня не интересует Рив. Для чего ты сделал этот подарок? — я еще раз взглянул на теперь мое оружие.
— Видишь ли… я… подумал, что вам это пригодится… ведь я почти закончил ваше обучение…
— И что с того? Зачем надо было тратить столько денег?
— Да не перебивай ты! Я сам все скажу… Я просто волнуюсь…
— Право, Шрон, я удивлен… и заинтригован.
— Я ведь хотел поговорить с тобой о твоей матери, Мей…
Шрон уже несколько раз с того момента, как я у него учусь, упоминал о моей матери. И все время как будто пытался мне что-то сказать, но то ли силы духа не хватало, то ли вспоминал он понемногу, короче я не торопил его. А зачем было торопить? Я считал, что учитель обязательно все расскажет… когда придет время. И я никогда его ни о чем не расспрашивал — будет лучше, если он все расскажет сам.
Я молчал, а потому Шрону ничего не оставалось, как продолжить:
— Ты знаешь, что в тот вечер, когда она умерла, у вас в замке был прием… Миссава умерла при очень непонятных обстоятельствах: весь вечер она была здорова и отлично себя чувствовала, а спустя несколько часов ей вдруг ни с того ни с сего стало нехорошо…
— Да, Шрон, я это все знаю. Я не раз задавался вопросом, что же все-таки это было.
Наставник внимательно посмотрел мне прямо в глаза.
— Мейрон, я отлично знал твою мать. Мы всегда были лучшими друзьями с ней, и она мне доверяла больше, чем твоему отцу…
— Давай короче, к чему ты клонишь? — я начинал злиться, впрочем это мое обычное состояние, когда со мной пытаются говорить о Миссаве.
