Вот для чего нужна была я.
Закрыв глаза, я внутренне отгородилась от окружавших меня воинов Свелл. Растворилась во тьме, там, где оказалась в полном одиночестве. В том месте, откуда пришла. В тишине вновь прозвенел крик козодоя, и я собралась с мыслями, выстраивая их в одну четкую линию. Мои губы приоткрылись, слова обрели форму, и я выдохнула их.
– Augua or tivar. Lja mir syn.
– Augua or tivar. Lja mir syn.
– Augua or tivar. Lja mir syn.
Око богов. Дай мне узреть.
Я вытянула руки перед собой, разжав пальцы, и руны выскользнули из моих ладоней и рассыпались по всей шкуре, образовав узор, который могла прочесть лишь я одна. В комнате повисла звенящая тишина, которую нарушало лишь потрескивание пламени. Я наклонилась вперед, поднеся пальцы к губам.
Нахмурившись, я переводила взгляд с одной руны на другую. Все камни упали символами вниз, и их тайный смысл оказался скрыт. Кроме одного.
Закусив губу, я подняла голову и увидела, что Джоррунд пристально смотрит на меня.
В самом центре располагался Хагалаз, руна, которую можно было растолковать как «град». Абсолютное разрушение. Буря, которая уничтожит все вокруг.
Более десяти лет я раскладывала руны, чтобы предсказать будущее клана Свелл. И никогда еще не видела ничего подобного.
Но священные камни никогда не лгали. Только не мне.
Я снова окинула их взглядом, мое сердце забилось сильнее.
– Что ты видишь? – голос Джоррунда прозвучал глухо, когда он, наконец, заговорил.
Я уставилась на него, тишина, воцарившаяся вокруг, нещадно давила на меня в жаркой комнате, и мне не хватало воздуха.
– Не бойся, Това, – ласково произнес он, – что ожидает клан Свелл в будущем?
Я быстро взглянула на Бекана, который смотрел на огонь. Его глаза были пусты, как в ту ночь, когда умерла его дочь.
Протянув руку, я коснулась кончиком пальца руны Хагалаз и лишь затем ответила:
– В будущем нет клана Свелл.
