Мать отклонила угощение и с трудом уселась возле Пери, но на расстоянии, которое делало неразличимым любое сходство. Дака-черкес-ханум была женщиной лет пятидесяти, у которой, казалось, не оставалось сил передать дочери что-то свое. Она была тонкокостной, светлокожей, со светло-карими глазами.
— Дочь моя, звезда моей вселенной, думаю, ты знаешь, зачем я пришла.
Улыбка Пери была такой напряженной, словно она предчувствовала дальнейшее. Дака взглянула ей в глаза, и, к моему изумлению, Пери отвела взгляд.
Я видел, что Пери сумела вынести за эти несколько недель, но я ни разу не видел ее чувствующей себя так неуютно.
— Ты отказывала мне в этом счастье годами, но пришло время и тебе подумать о замужестве.
Меня эта мысль встревожила. Если госпожу выдадут, я окажусь во власти ее мужа, а не под ее началом. А если это будет нудный старый дурак? С Пери я чувствовал себя живее, чем полный улей пчел.
— Разве ты не видишь, что я должна заниматься делами дворца?
— Мое милое дитя, как надолго это затянется?
— Знает лишь Бог.
— Ты всегда гордилась своим разумом. Исмаил вернется, сядет на трон, и что ты будешь делать тогда?
— Советовать ему.
Жалость светилась во взгляде матери.
— Ты не провела столько времени с Султанам, сколько я, — ответила она. — Сейчас она в необычайно хорошем настроении. Я слышала, как она поет — думала, что меня нет поблизости, — «Прощай, колдунья-неудачница!», и это было про тебя. Если кто и будет советовать ее сыну, то лишь она.
Губы Пери скривилась в отвращении.
— Она не знает того, что знаю я, и ее сын тоже. Когда назначают заместителя правителя области, какие четыре чиновника должны приложить свои печати к документу и в каком порядке? Все, что она сможет, — это шептать ему на ухо о своих приязнях и неприязнях. Он скоро устанет от этого.
— Не имеет значения. Она отравит его слух против тебя.
— Матушка, вы ее переоцениваете.
— Она мечтает похоронить тебя. Молю тебя, позволь мне найти тебе нового защитника в лице мужа. — Мать схватила руку Пери, глаза ее загорелись надеждой. — Мы найдем красивого мужчину, чье лицо будет как солнце восходить для тебя каждое утро. Сильного и свирепого, словно лев, и он будет держать тебя в объятьях.
Пери выдернула руку так резко, словно сама эта мысль породила желание не давать больше касаться себя.
— Матушка, ну кто это может быть? Кто может сравниться со мной в чистоте крови, кроме сына моего отца?
— Никто, но как насчет сына его брата?
