Ни единая складка на кушаках знати не шелохнулась от дыхания — они ждали, что он скажет, но Хайдар замялся.
— Прошу на секунду вашего снисхождения, — наконец промямлил он и скрылся за занавесом.
Мы расслышали тихое бормотание женщины.
— Похоже, там его матушка, — шепнул я Баламани.
— Если он на собрании не может без ее помощи, как он будет править? — проворчал Баламани.
Зал загудел, но снова прогремел голос Салим-хана, и все умолкли.
Хайдар выскочил из-за занавеса слишком быстро, едва не упав, будто его толкнули в спину. Рука сжимала великий золотой меч династии Сафави, прекрасно выкованное оружие, украшенное изумрудами и рубинами. Пояс на его талии сверкал красными и зелеными лучами, когда Хайдар поворачивался.
— Итак, я провозглашаю себя вашим новым шахом и требую вашей верности до самой вашей смерти! — закричал Хайдар. — Кто будет служить мне, будет вознагражден; кто будет противиться мне, ответит за это. — Он попытался воздеть меч над головой, но клинок был для него слишком тяжел, и рука остановилась на полпути.
Зал будто взорвался. Сидевшие вскочили — некоторые вопили от неожиданности, а другие кричали, поддерживая царевича.
— Уймите свой шум! — громыхнул Салим-хан, и постепенно зал стих.
Дядю Хайдара по матери, Хакабери-хана, просили признать племянника; он встал, чтоб помочь ему:
— По какому праву ты заявляешь это?
Хайдар передал тяжелый меч Салим-хану. Из-за пазухи он достал свиток и поднял его, чтоб все могли видеть.
— По воле моего отца, — сказал он.
Глухой, но мощный ропот недоверия пронесся по залу.
Развернув документ, Хайдар прочел его вслух. В бумаге он именовался единственным законным наследником шаха Тахмасба и всех призывали явить ему верность как избранному его отцом.
— Я знаю руку шаха лучше своей собственной, — возразил мирза Шокролло, хранитель казны, чья длинная седая борода тряслась, когда он говорил. — Дайте мне взглянуть на свиток.
— Вот он! — отвечал Хайдар, взмахивая бумагой, но не выпуская ее из рук, так что Шокролло пришлось подойти к возвышению.
Через несколько минут он изумленно сказал:
— Готов поклясться — это написано шахом.
Дядя Пери, Шамхал-черкес, поднялся, чтоб высказаться:
— Всем известно, что во дворце есть женщина, чей почерк похож на шахский. — Его указательный палец устремился вверх для значительности. — Как можно быть уверенными, что это не ее рука?
— Пусть вы сомневаетесь в почерке, но печать моего отца знают все, — отвечал Хайдар, указывая на завещание. — Уж ты, конечно, не станешь отрицать, что это она?
