— Мы покажемся там на несколько минут, а потом свалим, — говорит Жук.
Прогуливать — рискованно, но я предпочту схлопотать взашей, чем болтаться в каком-то скучном музее Блэк Сити. Он отдает мой бланк.
— Я мог бы попытаться подделать почерк твоего отца, чтобы тебя выкинули из программы подготовки Ищеек, если хочешь. — Стоит попытаться, — предлагает он.
— Каким образом письмо якобы от моего «отца» может заставить их передумать.
Он садится: — Значит, ты просто собираешься тренироваться с ними?
— У меня нет выбора. Это не стоит того, чтобы быть распятым.
Жук вдавливает сигарету в деревяшку, гася её, при этом что-то бормоча себе под нос.
— Если хочешь мне что-то сказать, просто скажи, — окрысиваюсь я.
— Есть хоть что-нибудь, за что ты готов умереть? Люди за Единство каждый день рискуют своими жизнями за Дарклингов, а что делаешь ты? Ничего!
Я встаю.
- А почему я должен что-то делать? Я не Дарклинг. Я не человек. Я ничто, так почему мне должно быть не наплевать, чем занимаешься ты? Это не моя война.
Я спрыгиваю с баржи на дорожку к каналу и иду к мосту, где впервые увидел Натали.
— Давай-давай, улепетывай, как ты это обычно делаешь! — кричит Жук мне вслед.
Я показываю ему средний палец. Да что он, вообще, понимает?
Над городом раздается вой воздушной сирены, возвещая о наступлении комендантского часа. Я прохожу под мостом канала и пробегаю рукой по грубой кирпичной стене, вспоминая, когда я был здесь в последний раз. Вот где всё началось, когда моё сердце ожило.
Это должно что-то значить. Есть только один способ узнать. Я должен спросить у неё.
В фойе музея Блэк Сити нас встречает двадцатифутовая статуя Пуриана Роуза, чьи волчьи глаза сердито глядят на нас сверху вниз.
Себастьян под впечатлением присвистывает.
- Когда-нибудь в этом музее будет стоять моя статуя, даже больше этой.
Я закатываю глаза, желая, чтобы сегодня здесь не было Себастьяна, но мама, ни за что не отпустила бы меня на эту школьную экскурсию без моего телохранителя. Чтобы сделать всё еще хуже, Себастьян оделся в униформу Ищеек (в ярко-красный военный китель и черные штаны, а вокруг бедер повязал сияющий серебряный меч), от чего выделялся на фоне остальных, словно прыщ на носу. Все пялятся на меня, когда я подхожу к подножию статуи, где стоит мой класс истории.
Эш отдыхает, облокотившись о статую. Он так выделяется на фоне остальных — высокий, бледный и мрачно-красивый. Он поднимает свои сверкающие глаза и изучающее смотрит на меня несколько мгновений, заставляя температуру моего тела подскочить на сотню градусов.
