Ему претила мысль провести ночь с Лилит, которая непостижимым образом вызывала страсть и животную жестокость в партнере, сама при этом оставаясь холодной. Когда же она проявляла страсть, то это было лишь при ощущении ею наслаждения с болью. Почему человек должен испытывать боль в минуту счастья, Корту до сих пор оставалось неясным. В прошлом он находил ее привлекательной, непредсказуемой, а сейчас Лилит вызывала в нем отвращение, сродни тому, что испытывает путник, повстречавшийся с уродливой жабой или смертельно ядовитой змеей. Арон понимал всю ответственность своего поступка — возможно, отказав Моран, он нажил себе еще одного врага. Но кто может винить человека в отсутствии страсти?
Для Сюзанны время текло незаметно. Во время налета Пэккардов она все еще находилась в объятиях Морфея. Люди заходили и уходили — Клара, проведшая у ее постели большую часть суток, сестра, наведывавшаяся несколько раз. Находясь в полудреме, девушка не могла точно сосчитать количество визитов и запомнить все разговоры. Иногда дверь открывалась, и в нее просовывалась косматая голова великана. Он говорил сиделке несколько слов и исчезал. Заходили официанты с подносами, молодой доктор, которого нашла Лилит назло жадному шерифу, ибо не успел остыть пепел, как Макси уже попытался оштрафовать Моран за отсутствие медицинского освидетельствования ее девиц. Новоиспеченный лекарь осмотрел Сюзанну, глубокомысленно изрек, что она может встать с постели, если почувствует себя лучше, или остаться в оной, если состояние ухудшится. Перед затуманенным взором пострадавшей промелькнуло его молодое лицо, сквозь пелену она слышала его тихий голос, чувствовала нежные прикосновения рук. Сюзанна осталась в постели. За это время ожог затянулся, шум в ушах прекратился.
Пока сестра выздоравливала, Лилит приводила в порядок свои дела. Покинув дом Корта на рассвете, она решила больше никогда туда не возвращаться. Судя по всему, мужчина ничего больше не желал ей сообщать. Вполне вероятно, он либо и вправду ничего не знал, либо что-то скрывал. Кроме того, его нежелание провести вместе ночь казалось ей весьма непонятным. Такого раньше не случалось. Почему богатый клиент внезапно потерял интерес и охладел к ее прелестям? Хотя с другой стороны, Лилит испытывала едва ли не благодарность за то, что провела ночь одна. Она терпеть не могла, когда с кем-то делила постель, ненавидела, когда ее кто-то трогал, — если, конечно, в этом не заключалось выгоды.
