?
«Новый игрок, — подумал Кэл. — Новый игрок. Потрясающе. Может, Уильям Шатнер тоже здесь. И Майк Хакаби… Ким Кардашян… и парень, который играет Рыжего в «Сынах анархии», и весь состав «Ходячих мертвецов».
Он закрыл глаза, но на мгновение голова все равно закружилась. Зря он подумал про «Ходячих мертвецов». Следовало ограничиться Уильямом Шатнером и Майком Хакаби. Кэл открыл глаза и обнаружил, что покачивается на каблуках. Усилием воли заставил себя встать на всю ступню. На такой жаре лицо покалывало от пота.
Тридцать. Он простоял на одном месте тридцать секунд. Подумал, что надо бы выдержать целую минуту, но не смог, поэтому подпрыгнул, чтобы еще раз взглянуть на церковь. Какая-то его часть — та самая, которую он изо всех сил пытался игнорировать — уже знала, что он увидит. Эта часть заранее предлагала веселенький комментарий: «Все сдвинется, Кэл, старина. Трава плывет, и ты тоже плывешь. Относись к этому, будто стал частью природы, брат».
Когда усталые ноги подбросили его вверх, он увидел, что теперь шпиль церкви левее. Не намного — но левее. Но он достаточно далеко сместился вправо, чтобы уже не видеть лицевую часть ромбовидного знака. Теперь его глазам открывалась задняя, серебристо-алюминиевая. Опять же, с уверенностью он сказать не мог, но подумал, что от дороги он чуть дальше. Словно отступил на несколько шагов, пока считал до тридцати. Где-то вновь залаяла собака: гав-гав. Где-то играло радио. Он не мог разобрать всю мелодию, до него долетали только басы. И насекомые жужжали на одной, сводящей с ума ноте.
— Да ладно, — он никогда не разговаривал сам с собой, еще юношей приучил себя к буддистской мысли, что в одиночестве молчание — золото, и очень гордился тем, что молчать мог долго, но теперь заговорил, едва отдавая себе в этом отчет. — Да ладно, нах. Это… это бред.
И он шел. Шел к дороге — опять, едва осознавая, что делает.
— Кэл? — криком позвала Бекки.
— Это просто бред, — повторил он, тяжело дыша, раздвигая траву.
Его нога за что-то зацепилась, и он упал — сначала на колени — в мутную воду, покрывавшую землю на дюйм. Горячая вода — не теплая, горячая, как в ванне — плесканула на промежность шортов, создав полное ощущение, будто он описался. Это его надломило. Он вскочил. Побежал. Трава хлестала по лицу. С острыми кромками и жесткая. И когда один зеленый меч ударил под левый глаз, Кэл почувствовал укол. Боль заставила его подпрыгнуть, и он прибавил в скорости, теперь бежал, как мог быстро.
