– образец целомудренности и такта; тем не менее, Пушкин-мистификатор произвел вокруг последних трех строк этой элегии несколько забавных маневров, чтобы заинтриговать и читателей, и «посвященных». Пушкин рассчитывал, что
«дева юная» , прочитав его стихотворение, вспомнит не только звезду, которую она
«именем своим… называла» , но и байроновское стихотворение, которое они вместе читали в Крыму, и поймет напоминание про
«счастья миг из прошлого» как на ими прожитую любовь.
Одновременно он ждал реакции на его последнее стихотворение «Простишь ли мне ревнивые мечты…» – реакции его новой любви , из настоящего ; вот почему он, послав стихи для публикации, с таким нетерпением ожидал их появления. При этом Пушкин послал Бестужеву полный текст элегии «Редеет облаков…» с условием не печатать три последние строки, прекрасно понимая, что без них стихотворение не просто проигрывает, а просто пропадает, и рассчитывал, что Бестужев, не увидев в этих строчках ничего нескромного или компрометирующего Пушкина, а в их опубликовании – чего-то зазорного, не захочет публиковать стихотворение без последних трех строк и не удержится от публикации элегии в полном варианте. Что и произошло. И 12 января 1824 года Пушкин, получив альманах, тут же пишет Бестужеву «рассерженное» письмо:
«Конечно я на тебя сердит и готов с твоего позволения браниться хоть до завтра. Ты напечатал именно те стихи, об которых я просил тебя: ты не знаешь до какой степени это мне досадно. Ты пишешь, что без трех последних стихов Элегия не имела бы смысла. Велика важность! А какой же смысл имеет:
Как ясной влагою полубогиня грудь
………………………………. воздымала
Или
с болезнью и тоской
Твои глаза и проч.?»
Пушкин имел в виду то, что в «Полярной Звезде» в стихотворении «Простишь ли мне ревнивые мечты…» вместо «боязнью» было напечатано «болезнью» , а в небольшом стихотворении «НЕРЕИДА» перед словом «воздымала» цензура выкинула остальную часть строки:
Среди зеленых волн, лобзающих Тавриду,
На утренней заре я видел нереиду.
Сокрытый меж дерев едва я смел дохнуть:
Над ясной влагою полубогиня грудь
Младую, белую как лебедь, воздымала
И пену из власов струею выжимала.
Стихотворение «НЕРЕИДА» уж никак не менее «биографично», чем элегия, и никого не могло обмануть его размещение в разделе «Подражания древним». Пушкин обыграл классический образ, сочетанием «Таврида» , «полубогиня» и «младая грудь» скрыто обозначив одну из четырех сестер, с которыми он недавно отдыхал в Крыму, – 14-летнюю Марию Раевскую: ведь рядом с Екатериной (23 лет) и Еленой (17 лет) она была только
