Мы сидим на парапете Дворцовой набережной, пьем на холодном ветру холодное пиво, с трудом отлепляя от бутылки оледенелые пальцы, и смотрим, как мимо нас сквозь гостеприимно распахнутые мосты прут бесконечной вереницей баржи. Рядом со мной, залитое желтым светом промерзших фонарей, сидит навсегда потерянно существо. Питер, словно мифический вурдалак, высосал из бедного путешественника душу до последней капли.
Питер — это любовь с первого взгляда. Не благодаря, а вопреки всему. Любовь, которой ты не ждал и не искал, чувство, которое мгновенно берет тебя за горло и перелопачивает всю твою жизнь. Переделывает тебя самого. И просто так сесть на поезд и вернуться в свою обычную жизнь у тебя уже не получится — где-то там, далеко, теперь существует магнит, который тянет к себе, заставляет сердце ныть и маяться. Так же, как перед началом фильмов ужасов дается титр о том, что слабонервным стоит покинуть зал, и на въезде в Санкт-Петербург я бы установила подобную табличку. Приезжать в Питер — опасно для неустойчивого душевного здоровья.
Разумеется, не все из приезжающих проникаются неистовой любовью к городу. Я ведь уже говорила, Санкт-Петербург — странное место, равнодушным оно не оставляет никого. Приезжая сюда, ты либо навечно влипаешь всем сердцем в его серое небо, продрогшие улицы, вечное межсезонье и вязь садовых оград, либо в ужасе съезжаешь на третий день, куда глаза глядят. Просто так из города не уезжает никто — разве что иностранные туристы, но у них иная душевная организация.
Для тех счастливчиков, чьи впечатления от города измеряются лишь мегабайтами фотографий на жестком диске ноутбука, жизнь продолжится в обычном режиме. А те, чья душа прикипела к холодному балтийскому побережью, сделают все, чтобы вернуться сюда насовсем. Стереть прошлое одним махом и начать с нуля, шагнуть навстречу таинственному будущему, переложить скучную прозы своей старой жизни на поэтический лад.
И вот, наскоро расквитавшись со своими делами и привязанностями там, в прошлой жизни, эти новые эмигранты, едва ступив на обетованную северную землю, немедленно становятся истинными петербуржцами. Это даже не ассимиляция — это какая-то личностная мутация! Полная идентификация себя с городом.
Это именно они снимают втроем страшные углы с крысами, готовы мыться в ржавых корытах, терпеть бытовые неурядицы и годами скитаться по бесконечным коммуналкам. Это именно они до хрипоты спорят с москвичами, доказывая, что их родной Питер в тысячу раз лучше: люди добрее, воздух чище, культурных памятников больше. Это они говорят тебе, что питерское метро — самое глубокое в мире. Это они с восторженным придыханием сообщают знакомым и друзьям по телефону: «я сейчас на Ваське, здесь так офигенно, приезжай!». Это они мужественно борются с бесконечными простудами, уверяя оставленных в солнечном Камышине родных, что со здоровьем все в порядке. Это именно они не спят с середины мая до конца июня, чтобы не пропустить ни одну из белых ночей, а после мужественно открывают купальный сезон у Петропавловки. И это именно они продолжают поддерживать легенду о том, что Санкт-Петербург — лучший город планеты.
