А черт его знает.
И я ведь… Все понимаю, зарекаюсь, а ничего поделать не могу.
Ну почему — интереснее про других? Способ уклониться — от себя? Это ведь соблазн какой-то. Темный и ни черта неправильный.
И бывают люди, которым тем гордятся.
Страх подумать, сколько у нас в патриотах и критиках человечества (страны, конторы, семьи) — лишь бы не в патриотах и критиках себя. И слишком часто «масштабность мышления» — всего лишь способ сладко презентовать себе слабость собственной рефлексии. Не можем посмотреть на свое сознание как объект, не доросли, маленькие. Ну тогда объектом мышления будет все человечество.
Бедное человечество. Спасаемое обычно из суммы слабостей индивидуальных сознаний.
Недостаток большинства учебников в том, что они дают ответы на вопросы, которые никто им не задавал. И весь набор повествовательных предложений идет впустую, а некоторая имитация деятельности идет за счет подключения репрессивного аппарата. Ну в самом деле — куда вы пошлете прохожего, который хочет вам ответить на вопрос, который вы не задали ни ему, ни вообще кому-либо?
Можно ли представить идеальный учебник, который бы сыграл за обе стороны — вопросов и ответов? Можно представить менее плохой учебник, чем нынешний, но такой — вряд ли. Между тем такая вот «идеальность» входит в функционал любого настоящего педагога.
Что доказывает, по большому счету, невозможность совсем уж дистанционного обучения. Или, скажем более корректно: всеобщность дистанционного обучения исключала бы всеобщность образования.
По сути, дистанционное обучение отлично от самостоятельного зависания в инете с той же задачей только отлаженной навигацией, нанятым диспетчером процесса.
И какой процент способен учиться так? То-то и оно.
Гуманитарное образование круче технического хотя бы тем, что вопрос о том, какое образование круче, сам по себе есть вопрос гуманитаристики, в силу чего и не может решиться иначе. Как оно говорится, смайл.
Как-то с нетяжелого бодуна поймал себя на странном. Думать тяжело. Разговаривать с людьми тяжело. Приходится писать, чтобы время совсем уж не пропадало. Самое халявное, получается. И явно менее благородное, нежели, например, думать. Будь у меня сила воли — вообще бы ничего почти не делал, ждал бы, пока чего подумается (подумать усилием воли, к сожалению, невозможно, можно только найти себе досуг, создать контекст и робко надеяться). И было бы мне счастье.
