Я пристроился в общий ряд, выключил магнитный активатор - магнитор плавно осел на грунт, подняв облачко пыли. У обочины, по обеим сторонам дороги, прямо в степи стояло множество шатров, сложенных из листов пластика, кусков картона и грубой материи. Я взглянул на юг, в сторону океана, и увидел, что этот стихийный лагерь тянется до самого побережья.
- Люди едут в столицу в поисках лучшей жизни, - донесся до меня чей-то хрипловатый голос.
Обернувшись, я увидел раскрасневшееся лицо пожилого мужчины, сидевшего в стареньком, потрепанном временем и ветрами, магниторе, остановившемся тут же. Маленькие желтоватые глазки мужчины смотрели на меня с любопытством. Он стер со лба обильно выступивший пот и снова заговорил:
- Да, да, почти со всей планеты едут! Даже в южной столице живется не так хорошо... Относительно хорошо, конечно... Если вообще можно говорить о чем-то хорошем в наше время.
Он не без зависти осмотрел мой магнитор. Сказал:
- Вы посмотрите, на чем приехали сюда эти люди! Такая машина, как у вас, теперь большая редкость. А кто в этом виноват, я вас спрашиваю?
Я посмотрел на него, и кинул взгляд на начало бесконечной вереницы машин, повозок и людей. Заметив этот взгляд, мой неожиданный попутчик досадливо проворчал:
- Это на долго... Если нет специального разрешения, можно простоять несколько дней. А тех, кто приехал из южных провинций, вообще не пускают в столицу. Видите вон там? - Он указал в сторону побережья, где расположился палаточный лагерь. - Эти люди приехали сюда несколько месяцев назад и уже успели обжиться в этой степи... Как они могут так жить?
Он сокрушенно покачал головой. С любопытством посмотрел на меня.
- Извините, а вы в столицу по делу, или тоже с Южного материка?
- Нет. Из Шэнь-Цян, по делу, - неохотно бросил я. Жара не располагала к задушевному разговору.
- Понятно, - мужчина кивнул и, видимо, поняв, что я не склонен к дальнейшей беседе, вылез из своего магнитора.
Взглянув еще раз на начало унылой очереди, я включил магнитный активатор. Магнитор плавно двинулся с места. Минуту спустя я был уже у контрольно-пропускного пункта.
Заметив мой смелый маневр, один из солдат, видимо старший, поспешно выступил вперед, делая энергичный жест рукой требуя, чтобы я остановился. Двое других неохотно поднялись вслед за ним. Я нажал на тормоза. Старший, помедлив, заглянул в салон и лениво потребовал документы. Я протянул ему свою карточку. Он долго, без выражения, изучал кусочек фиолетовой пластмассы с золотыми иероглифами. Суровое, скорее от усталости и жары, нежели по характеру, лицо его болезненно подергивалось; крупные капли пота медленно катились по лбу и щекам, стекая за воротник выгоревшей, распахнутой на груди рубахи. Наконец, он вернул мне удостоверение, на мгновение остановил на мне недоверчивый взгляд и неохотно распорядился открыть дорогу.
