– Дай окурок добить…
Хриплый голос Пасюка, неожиданно севшего на своей постели, обрадовал Родиона, который начал опасаться худого – били-то их зверски, могли все поотбивать к ядрене фене.
– Покури, вашбродь, если хочешь. – Красноармеец протянул дымящуюся самокрутку и спокойно, но с уважительными нотками в голосе, угрожающе протянул.
– Только не дури, вашбродь, и на нас не кидайся. Хоть ты умелец подраться, но и мы в этом деле тоже понимаем, не первый год воюем. А за дверью еще бойцы стоят, чуть что на помощь придут. И на наши винтовки не надейся, без патронов они. Если дернешься – убивать тебя не станем, но ноги и руки прикладами поотбиваем. Так что ешь без глупостей…
Помощник командира комендантского взвода 269-го полка 90-й бригады 30-й стрелковой дивизии Пахом Ермолаев
– Кто ж знал, товарищ Либерман, что этот револьвер не пульками, ядовитой дрянью стреляет!
Ермолаев виновато посмотрел красными, как у кролика, глазами. Нехорошо получилось – решили проверить захваченный у офицеров короткоствольный «бульдог», типично бабское оружие, как он знал, а тот не пулю в стенку послал, а сноп ядовитого газа.
Окна закрыты – холода ведь стоят. И от этой гадости не только они с Либерманом из кабинета, весь его комендантский взвод сломя голову бежал, очумевшим стадом, растирая ладонями глаза. Едкая пакость, до жути отвратительная, только сейчас Пахом кое-как проморгал очи.
А если бы раза два выстрелил, как Либерман ему приказал?
– Хорошо, что ты патрон с красной головкой не истратил, – чекист, напротив, был доволен проведенным экспериментом и светился самой счастливой улыбкой. Правда, картину радости на лице несколько портили такие же кроличьи, растертые пальцами и снегом глаза.
– Тот, наверное, заряжен совсем смертельным газом, который вдохнешь и сразу помрешь в одночасье.
– Так давайте проверим? По овцам в закутке выстрелим, а как помрут, то мы тогда…
– Сиди уж, проверяльщик на мою голову. Надо эти патроны все до единого нашим ученым дать, чтобы они научились нужное вооружение для республики советской делать. Ценности они теперь просто неимоверной, а ты стрелять для забавы хочешь, товарищ Ермолаев?!
– Никак нет, не подумавши я ляпнул.
Пахом сконфуженно поник головою, спрятав руки в карманах шинели. В доме было до сих пор холодно, несмотря на то, что несколько часов топились печи. Ведь выбитые окна только сейчас кое-как заделали, тщательно проветрив все здание.
– Ты следующий раз головою думай!
