— Ну а вы были друзьями, так? — спрашивает он.
— Да, — говорит Линнея, опуская взгляд.
— Насколько я понимаю, у Элиаса были проблемы…
Линнея кивает.
— Он и раньше предпринимал попытки самоубийства.
— Один раз, — говорит Линнея.
— Хорошо, — говорит полицейский. — Добавить тут, в общем, нечего. Разумеется, патологоанатом составит свое заключение. Но ситуация довольно прозрачна.
В его голосе звучит такое пренебрежение, что Мину хочется кричать. А если Элиаса убили и инсценировали самоубийство? Тогда полиция пропустит преступление!
«В этом долбаном городе так всегда, — думает Мину. — Ты — то, что о тебе думают другие».
— Хорошо, — снова говорит Никлас и поднимается. — Доберетесь сами домой?
Мину еще даже и не думала об этом.
— Я позвоню маме, — говорит она.
— А ты? — спрашивает директор Линнею.
— Я как-нибудь сама, — отвечает она.
Но директриса не отпускает их. Мину видит, как она колеблется, подбирая слова. И еще до того, как она начинает говорить, Мину понимает, что Адриана сейчас скажет что-нибудь об Элиасе и произойдет взрыв.
— Линнея, — начинает она. — Я очень переживаю за то, что случилось. Элиас был, как мне кажется, особенным человеком.
Линнея отвечает хриплым напряженным голосом:
— Почему же вы не сказали это ему самому?
Директриса застывает на месте. Ее рот приоткрыт, слова застряли на полпути.
— Давайте-ка не волноваться, — говорит полицейский, кинув покровительственный взгляд на Адриану Лопес.
Линнея поднимается и выходит из кабинета, не сказав больше ни слова.
Мину нерешительно смотрит на директрису.
— Можешь идти, — говорит Адриана.
Мину идет в класс за своей сумкой. Стулья подняты на парты. Пылинки кружатся в солнечном свете, падающем из окна. Она идет к своему месту, но сумки там нет.
— Мину?
Она оборачивается. В дверях стоит Макс, держа в руках ее сумку.
— Я взял ее.
— Спасибо.
Их пальцы случайно касаются друг друга, и Мину чуть не роняет сумку на пол. Руки не слушаются ее.
«Как я могу думать о чем-то, кроме пережитого только что ужаса?» — удивляется она.
— Как ты? — спрашивает Макс.
— Не знаю, — говорит Мину, все еще не веря, что может так легко поддерживать разговор с Максом.
Он понимающе кивает.
— Когда я был в твоем возрасте, один близкий мне человек покончил жизнь самоубийством.
Его голос спокоен, но Мину видит, как сжимается его левая рука. Есть боль, которую время не вылечивает.
— Я не была знакома с Элиасом, — говорит Мину. — Но Линнея дружила с ним.
Вдруг Макс кладет руку ей на плечо. Тепло его пальцев чувствуется даже через ткань свитера.
