— А у бабы другие аргументы? Чего она хочет?
— Она инспектор!
— Это я понял. Чего она хочет, ты можешь мне сказать?
— Чего она хочет — неважно. Она бабок НЕ хочет!
— О, это серьезно. То есть чисто личное?
— Вот именно.
— И чем я могу помочь?
— Филя! Ты прости меня, но мне Пыня сказал…
— Я не хочу слышать об этом пидарасе.
— …что у тебя… ну как бы… что ли, будем говорить, есть людишки… Короче, ее надо убрать, и очень срочно! Любые деньги!
Попков вскочил с кресла и вынул из кармана куртки какой-то прибор, похожий на рацию:
— Сейчас мои пацаны из тебя рыбу фиш сделают, сука!
— Филя! Не сердись, вспомни, кто тебе помогал, когда из тебя чуть рыбу фиш не сделали! Ты вспомни, к кому ты прибежал просить политического убежища? Филя!
— Хорошо, не будем о грустном. Кто старое помянет… Извини, я должен посоветоваться с одним толковым парнем…
— Каким еще парнем? Не надо ни с кем советоваться, Филя, прошу тебя!
Филипп Константинович (потому что надо же 60-летнего человека называть как-то прилично) подошел к стеклянной стене и сделал знак кому-то, кто смотрел на него из сада. Платон да скорей всего и сам Филипп не видели никого.
Через несколько минут в кабинет нехотя, нога за ногу, вошел мальчик лет десяти, очень худой, с большими жестокими глазами.
— Мой внук, Филипп Второй.
Мальчик кивнул.
— Скажи, Филипп, — заверещал вдруг Попков пронзительным голосом. — Помогать мне этому человеку или нет?
Мальчик на короткое мгновение впился в Касторского страшными глазами, отчего они сверкнули красноватым огнем. Но тут же погасли. Он поковырял большим пальцем босой ноги ковер и опять кивнул. И, не прощаясь, не проронив ни слова, так же лениво вышел.
— Он глухой, — сказал Попков, как будто это что-то объясняло, и снова подошел к окну.
— Ты по всем вопросам с ним советуешься? — усмехаясь, спросил Платон Егорыч.
— Да, — серьезно ответил Филипп Первый. — По всем.
Не оборачиваясь, заметил:
— Уже поздно. Тебе пора.
— Да… конечно… — растерялся Касторский.
— Тебя отвезут.
— А… Мое дело?
— Энгельс Раиса Вольфовна. Усиевича, шесть, квартира… Короче, поезжай, Платоша.
Платон не помнил, как доехал до дому. Утром, еще не совсем проснувшись, изо всех сил захотел, чтобы все вчерашнее было сном.
В спальню вбежала жена в бигудях и распахнутом халате.
— Платоша! — кричала она, — Платон! Сейчас передали… Твою Раису…
— Что? — спросил Касторский шепотом, не открывая глаз.
— Нашли в подъезде, — тоже перешла на шепот Нина. — Сегодня рано утром. С двумя ножевыми…
