— Вот же чурка нерусская! Что он хочет? Вроде как долю в бизнесе предлагает. Уговорил. Сто тридцать пятым в моем списке будешь. Откладываем в сторону. А это от кого такое письмецо с завитушками? Даже электронный чек на пять кусков приаттачен. Что? — «Памагитэ устроицца в кагебе савецким расведчикам па блату. Цалую тэбе в рот. Артур». — Ну ты, Артур, конкретно попал! За деньги, конечно, спасибо, старичок. Но письмецо твое всё равно пойдет в расходную папочку. Мы запомним тебя молодым, привет родителям, короче. Все-таки, как хлопотно быть легалом! Всем становишься срочно нужен. Это передай, здесь помоги, там похлопочи. Ф-фу… на сегодня с почтой всё.
Майор Андрей Ступин по-военному резко встал и изобразил руками несколько избранных отрывков из гимнастики Мюллера. В уютной пятикомнатной резиденции авторитетного русского разведчика, по счастливому случаю построенной в шикарном округе Шарлоттенбург-Вильмерсдорф Берлина, буквально всё располагало к большому успеху в разведке и в личной жизни. Четыреста квадратных метров, две спальни, большая кухня, раздельный санузел и тихие соседи дворянского сословия. Строгий холл из чёрного мореного дуба. Комната прислуги, занятая ручным пингвином жены. В подвале — тир, сауна и тренажерный зал на месте бывшей расстрельной тюрьмы Гестапо. Что ещё желать советскому офицеру для полного счастья? Вдобавок, из окна виднелся музей Берггрюна, а Андрей просто обожал эпоху классического модерна, особенно, художника Пауля Клее.
Обитая старинной, тиснёной лилиями позолоченной свиной кожей спальня располагалась в дальнем конце коридора и имела отдельный вход с улицы. Что было очень удобно для игр в романтические свидания с женой, а также для передачи шифрованной спецпочты дипкурьерам. Для этих целей прямо под дверью Андрей приспособил небольшой пластиковый камень с тайником и самостоятельно обсадил его маргаритками и незабудками. По словам Алины, получилось очень красиво. Стены рабочего кабинета Андрея украшали трофейные знамена вермахта Третьего Рейха, засушенные головы двух штурмбан-фюреров и личный пистолет Гиммлера. Весь этот набор он приобрел оптом на толкучке Ам Мауэрпарк всего за несколько сотен марок. Над его рабочим столом висели: детская фотография брата Фёдора, портрет Дзержинского, тряпичный вымпел ДОСААФ и почётная грамота КГБ СССР в золоченой рамке: «Дорогому товарищу майору Ступину за плодотворную секретную работу в наших доблестных органах». Чуть пониже кнопками была пришпилена вырезка из ведомственной газеты «Содружество офицеров Лубянки» с приказом об исключении сукина сына перебежчика Ступина из органов за побег, совершенный «под влиянием неавторизованного порыва чувств». На столе стояли две деревянные матрёшки с лицами Ленина и Пол-Пота, а также забавная сувенирная кукла, изображающая толстого Черчилля верхом на унитазе. Как и все легальные русскоязычные немецкие эмигранты, Андрей вполне искренне ненавидел англичан.
