Энрике Гомес немедленно спустился и, окинув стоявшего перед ним мужчину взглядом, пришел к выводу, что это действительно посыльный и никакого подвоха нет.
– Росио, Пепа, займитесь своими делами. Я сам поговорю с этим синьором.
Он специально выделил интонацией слово «синьор», чтобы позлить посыльного, который, обливаясь потом и держа в зубах зубочистку, с нагловатым видом разглядывал стоявшего перед ним хозяина дома.
– Послушайте/почтенный, мне, конечно, не хотелось отрывать вас от отдыха, но я делаю то, что мне приказывают, и мне приказали, чтобы я передал этот конверт вам лично в руки.
– А кто отправитель?
– Понятия не имею! Мне дали его в нашей конторе и сказали, чтобы я отнес его вам. Если вам нужна дополнительная информация, позвоните в нашу контору.
Энрике не стал утруждать себя ответом: он расписался в квитанции, взял конверт и закрыл дверь. Повернувшись к лестнице, он увидел, что на ее первой ступеньке стоит Росио. Жена озабоченно смотрела на него.
– Что случилось, Энрике?
– А что может случиться?
– Не знаю. Просто у меня возникло ощущение, что в этом конверте – плохие новости.
– Ну что ты говоришь, Росио! Просто этот посыльный – недалекий мужлан, которому сказали, чтобы он отнес конверт и передал его лично мне, а потому он уперся как осел и решил стоять на своем. Нуда ладно, ступай. Лучше отдохни, тем более что в такую жару ничем другим и не займешься. Я сейчас тоже поднимусь.
– Но если что-то случилось…
– Да что может случиться?! Ступай, оставь меня одного.
Энрике сел за стол в своем кабинете и аккуратно вскрыл переданный ему большой плотный конверт размером с лист писчей бумаги. Достав лежавшие в нем фотографии и взглянув на них, он невольно поморщился от отвращения. Затем он поискал внутри конверта какое-нибудь письмо и – без особого удивления – увидел записку и узнал почерк Альфреда Танненберга.
Но кто эти люди, которых убил Альфред?
Энрике снова стал разглядывать фотографии. На них были изображены два жестоко избитых человека, лица которых представляли собой кровавое месиво. На других фотографиях у них в головах уже были видны пулевые отверстия.
Записка состояла всего из четырех слов: «В этот раз – нет».
Энрике разорвал записку на мелкие кусочки и сунул эти обрывки в карман пиджака, чтобы затем выкинуть их в мусорный ящик. Что касается фотографий, то он пока не решил, как с ними поступить, поэтому до поры до времени положил их в свой личный сейф.
Когда он вернулся в спальню, жена ждала его там с нетерпением..
