У. Черчилль. Афоризмы | страница 58

Это война, в глубочайшем своем существе, за то, чтобы на нерушимом камне выстроить права индивида. Это война за то, чтобы воскресить фигуру человека.

Мне нечего вам предложить, кроме крови, труда, слез и пота.

Если бы Гитлер вторгся в ад, я бы сделал, по крайней мере, положительное упоминание о дьяволе.

Что мы можем сделать, чтобы помочь России? Нет ничего, чего бы мы ни сделали. Если жертва тысяч британских жизней может перевесить чашу весов, наши соотечественники не дрогнут.

Солдатам приходится умирать, но тем самым они дают жизнь стране, которая дала жизнь им.

Мы не ищем выгод, не жаждем территорий, не ждем наград и не приемлем компромисса. Именно в таком свете мы желаем быть судимы — сначала нашей совестью, а потом грядущим.

Гражданское население Германии легко может спастись от жестокостей войны. Все, что ему нужно сделать, это выйти за пределы своих городов, где производятся вооружения, оставить свою работу, уйти в поля и смотреть с расстояния, как горят их дома. Там у них найдется время для созерцания, для медитации и раскаяния. Там они могут вспомнить миллионы русских женщин и детей, которых они согнали со своих мест погибать в снегах, вспомнить массовые казни крестьян и военнопленных… Там они могут вспомнить, что это гитлеровский режим принес Германии лишения, муки, смерть и разруху. Там они могут понять, что свержение тирана есть первый шаг к освобождению.

В Европе, в некотором смысле, восстановлена граница монгольского завоевания XIII века.

Вы гонялись за мной день и ночь, вы назначили награду за мою голову.

Да, но это была хорошая цена — 5000 фунтов стерлингов. Посмотрите на меня 25 фунтов[] — живой или мертвый. Как бы вы себя чувствовали на моем месте?

Я хочу умереть в Англии.

Когда я попаду на небеса, я намерен провести большую часть первого миллиона лет за рисованием.

Это было большое путешествие, весьма стоящее того, чтобы предпринять его — однажды.