— Ну не знаю. — Подал голос Гостислав. — Бывал я много где, но про такое не слыхал. Ни немцы, не венгры такого не говаривали, чтоб жила в их лесах или болотах эка страсть.
— А если откуда подальше забрело?
— А коли издалека, так это что значит?
— Что пришли издалека явно не три особи. — Хмуро заключил самый старый из собравшихся охотников — Якуб.
Снова повисло молчание. Охотники задумались, чем грозит приход такого зверя, что за ночь пятерых взрослых мужиков убил. А если верить выжившим, то и не напрягался при этом — схватил пастью и оземь убил. Это многое говорит о размерах. Хотя… у страха-то глаза велики, может, и не так было. Двое-то эти по сию пору решают, медведь то, или волк был. Так что проверять надо самим и при дневном свете желательно, чтоб не показалось чего лишнего.
— Анхель, завтра же пройдёмся вдоль болота. Рисковать не будем, если что найдём — оповестим.
— Удачи вам.
* * *
День прошёл быстро. Ближе к вечеру Анхель не находил себе места — вестей не было. Охотников тоже.
Возможно, человек в его положении вёл бы себя иначе — ходил из угла в угол, успокаивал себя горячительным, срывался бы на родственниках. Он же просто стоял, скрестив руки на груди, и смотрел на озеро, в котором отражалось заходящее Солнце.
Так не хотелось убеждать себя в том, что подтолкнул в пасти невиданных зверей всех местных охотников разом. Мало того, не пошёл с ними. А ведь мог и должен был. Но не пошёл. Поддался на уверенные слова бывалых охотников. Бывалых-то бывалых, да только если зверь и впрямь такой, как его описывают рудокопы, то весь их опыт вряд ли поможет им выжить.
Хоть бы и впрямь зверь оказался лишь порождением темноты и страха. В противном же случае развитие событий будет весьма неприятным, а то и вовсе кошмарным. Если охотники правы и возле селения и впрямь рыщет голодная стая, то ничем хорошим это не пахнет.
— Так и не пришли? — Возник позади священник. Анхель так задумался об охотниках, что несколько выпал из реальности.
— Нет. А пора бы уже…
— Солнце сядет, но темно станет не сразу — у них есть время до темноты.
— Слабо утешает.
— Человека бы утешило. — Не к месту хохотнул монах. Ангел с укоризной посмотрел на него.
— Люди… во что только не верят…
— А что нам остаётся? Мы не ангелы. Мы не знаем, есть ли Бог, но мы верим, и это согревает наши сердца в час скорби и страха. Вера — это то, что нами движет.
— Не будь вашего бога, вы бы обязательно придумали другой повод людей жечь на кострах и страны в крови топить, где неверные живут.
