— Ничего себе, — изумляется доктор Руссо. — Редкий случай, не так ли?
Вэлери кивает, взяв чашку из стоящей вверх дном стопки, и изучает список предлагаемого кофе.
— Кажется, один на десять тысяч, что-то в этом роде.
Присвистнув, доктор Руссо интересуется, обладает ли таким даром Чарли.
— Нет... нет, — отвечает Вэлери. — Он просто немножко развит не по годам. Только и всего.
Доктор Руссо кивает, наполняя пластиковую чашечку простым кофе. Вэлери же останавливает свой выбор на кофе с ореховым вкусом и добавляет порцию нерафинированного сахара.
— Вы не голодны? — спрашивает врач, когда они идут мимо стойки с пирожными и закусками.
Вэлери качает головой: она давно уже забыла, что такое чувство голода. За две недели она потеряла фунтов десять, превратившись из худощавой в очень худую, — тазовые кости выпирают острыми углами.
Они подходят к кассам, но когда Вэлери достает кошелек, доктор Руссо говорит:
— Я заплачу.
Она не возражает, не желая поднимать шум из-за чашки кофе стоимостью восемьдесят центов. Лишь невозмутимо благодарит его, пока, взяв сдачу, он ведет ее в маленькую кабинку в дальнем углу кафетерия, где она уже много раз сидела, но всегда одна.
— Итак, — говорит доктор Руссо, садясь и делая глоток кофе. — Как вы, держитесь?
Она садится строго напротив него и отвечает, что чувствует себя прекрасно, на мгновение поверив этому.
— Я знаю, это нелегко, — говорит доктор Руссо. — И должен вам сказать... я действительно считаю, что Чарли быстро идет на поправку. И в значительной мере, думаю, благодаря своей матери.
Краснея, Вэлери произносит:
— Больница чудесная. Все здесь чудесные.
Она практически благодарит его, чего не могла заставить себя сделать прямо, боясь расплакаться. Он кивает, теперь его очередь принять на себя скромный вид.
— Не за что, — подчеркнуто говорит он, совершенно иным тоном, чем отвечал Роузмэри на ее слова признательности.
Вэлери улыбается врачу своего сына, тот улыбается в ответ. Затем они одновременно делают по глотку кофе, и все это — не сводя глаз друг с друга. Вэлери решает: по любым меркам между ними сейчас что-то произошло, — и, взаимно это признавая, они продолжают молчать.
Вэлери судорожно прикидывает, о чем говорить дальше. Она отказывается от идеи забросать его вопросами на медицинские темы, поскольку и без того уже задала их слишком много. А рассуждать на темы, касающиеся внешнего мира, представляется ей либо банальным, либо слишком личным.
— Ну что ж, — нарушает, наконец, молчание доктор Руссо. — Я хотел поговорить с вами о понедельнике. О пересадке кожи Чарли.
