Картра шмыгнула носом и украдкой провела под ним ладонью.
– Вот простужусь, – сказала она, – совсем заболею, и придётся вам со мной возиться.
– Дайте-ка я посмотрю, – сказал Рыжий, наклоняясь к ней. Он сам не знал, на что собирается смотреть, но когда его пальцы легли на переносицу девушки, он вдруг словно увидел внутренность её носоглотки и небольшое воспаление, и впрямь успевшее перекинуться на горло, но тут же сдавшееся под его воздействием.
– Не заболеете, – усмехнулся Рыжий, выпрямляясь. – Ещё немножко почихаете, и всё пройдёт.
– Вы врач? – уважительно спросила Картра.
– Да.
Они замолчали, глядя на огонь. Перед глазами плясали язычки пламени, и до Рыжего с некоторым опозданием начало доходить, что произошло. То, что он только что бездумно сделал, нельзя было определить никакими иными словами, кроме как исцеление с помощью магии. Выходит, она ему подвластна.
Так что же, он маг? А вовсе даже не член "Марханова братства" – те-то, судя по всему, были противниками магов. Рыжий покосился на сидевшую рядом девушку. Как хорошо, что она ничего не поняла, при её и её семейства "горячей любви" к магам последствия могли бы быть непредсказуемыми. Может, это как раз "Братья" и стукнули его по голове? Но почему тогда после их падения его продолжают так упорно искать? Или дядя Робар и его домочадцы ошиблись, и ищут его вовсе не для того, чтобы убить? Рыжий потёр висок. Вопросы, вопросы… И ни одного ответа.
Почему хозяева "Цветка и подковы" решили, что он – из этих самых "Братьев"? А что они ещё могли подумать? Вот он выезжает из леса с разбитой головой. Вот объявляют об арестах и казнях "мархановцев", а потом появляются представители новой власти и начинают о нём расспрашивать. Выводы?
– Послушайте, Картра… О том, что наши отныне вне закона, объявили до того, как вы меня подобрали? Или после?
– После. А что?
– Да так, прикидываю, сколько времени всё это заняло. И были ли ещё у кого-то шансы спастись.
М-да, что-то не сходится. Когда его прятали, ещё не знали наверняка, что его будут искать, и о падении "Мархановых братьев" тоже не знали. И всё же дядя Робар был настолько озабочен его безопасностью, что решил подстраховаться. Значит, был какой-то признак, или признаки, по которым его однозначно записали в друзья. Какие?
Спросить у Картры? В первый их разговор его интерес выглядел бы естественно, но не столько времени спустя. Так что надо думать самому. На лбу у него, ясное дело, ничего не написано. Узнать его по описанию кого-нибудь, встречавшегося с ним раньше, они тоже не могли – тогда не стали бы спрашивать имя. На одежде и оружии нет никаких отличительных знаков. Что остаётся? Кристалл на шнурке и перстень с печаткой.
