— Будем дружить, Анна, — он протянул мне большую мозолистую ладонь.
— Конечно, — оставлять в воздухе его руку было бы грубостью, и я протянула навстречу свою. И оказалась в мощных тисках…
— Вокруг полно обколотых дебилов, которым ничего не стоит встретить одну маленькую девушку после работы, — сказал он значительно. — И немного подпортить ей личико.
— Зачем тебе это надо?
— Мне? — удивился он. — Да я и знать об этом не буду. Не забывай, кто ты, а кто я.
— Отпусти руку, — сказала я, сжимая зубы.
— Помни об этом, — и я освободилась. — Лучше нам дружить, Анна.
— Хорошо, запомню, — я повернулась и пошла в туалет, чтобы немного перевести дух и поправить макияж.
Саня хмуро выслушал меня, когда я рассказала ему об этом инциденте. В зале уже почти не оставалось клиентов, бармен готовился сдавать нам кассу, а Каратист со своей сворой давно убрались.
— Я могу невзначай подсесть к нему, — сказал Саня, — и пообещать, что его тоже нетрудно где–нибудь встретить и оприходовать бейсбольными битами. Вопрос в том, поверит ли он?
— Я понимаю, что в качестве предлога для войны подхожу очень мало, — сказала я. — Он тебе не поверит.
— Речь идет не о тебе, Анютка, а о влиянии в «Рандеву». Он поймет, что те, кому надо, его услышали.
— Пустые слова. Он не поверит, — повторила я. — Почему полиция сквозь пальцы смотрит на Каратиста и его наркотики?
— Он стучит, — сказал Саня. — Здесь все стучат, как дятлы, чтобы им позволили работать.
— И мы?
— Мы чемпионы среди дятлов, — улыбнулся Саня. — Но нас прикрывает ШАБАК, а Султан работает на управление по борьбе с наркотиками. Разные кураторы, понимаешь?
— ШАБАК это местный ФСБ?
— Типа того.
— Выходит, им наплевать на наркотики?
— Это не их профиль. Они передадут дело кураторам Каратиста.
— А если бы было оружие?
— Ты что–то слышала?
— Ну, у Каратиста есть нож, большой такой, носит его в чехле на ноге, как рассказывали девочки.
— За это не закроют, — поморщился Саня. — Здесь у них у всех ножи — традиция такая.
И Каратист по-прежнему продолжал собирать у нас свое кодло, правда, на меня особенного внимания он пока не обращал. Состоялся очередной полицейский рейд с проверкой документов у всех клиентов, но Султан совершенно равнодушно реагировал на полицию — впрочем, я этого и ожидала.
Между тем, наступил новый 2000 год, рубеж тысячелетий, и я встретила его на рабочем месте, лишь перед самой полуночью ненадолго закрыв клуб и откупорив ящик шампанского. Не было ни Сани, ни Чарли, ни Брюха, которые праздновали в кругу родных или друзей, а я в четырех тысячах километрах от Москвы поздравляла своих работников и ожидала, когда можно будет открыться и впустить толпу жаждущих карнавала посетителей в наш по-русски — с елкой и гирляндами — убранный зал.
