— Ты прекрасно выглядишь, — сказал он тоскливым голосом.
— А ты все тот же, — соврала я, не желая замечать темных кругов под глазами и морщин у висков и у губ. — И белые рубашки никуда не делись. Правда, теперь я знаю, что это необходимый атрибут правоверного иудея, — попробовала я шутить. — А раньше тебе удавалось скрывать от меня свои глубинные мотивы.
Но Вадик не оценил мой юмор, его глаза бегло скользили по мне, не останавливаясь.
— Как ты все это время? — спросил он, сплетая пальцы.
— Да ничего такого уж важного, — сказала я, пытаясь вспомнить, что в моем прошлом без него было такого, что ему приятно было бы услышать, но не находя ничего.
— Совсем не о чем рассказать? — морщинки стали виднее, когда он улыбнулся.
— Я последовала твоему совету, — вспомнила я, — уехала в Москву. Работала, как проклятая, потом начала учиться, получила первую степень по экономике. Замуж не вышла. Потом в России наступил кризис, и я временно перебралась сюда.
— Должно быть, я был прав. Ты все правильно делала.
— Я старалась.
— Я знаю. Ты умница.
— Расскажи о себе.
— Шесть лет мы не виделись, — сказал он задумчиво.
— Шесть исполнится через месяц, — напомнила я.
— Я не считаю время в больнице, — сказал он. — Я почти его не помню. Например, я не помню, что ты прощалась, но ты же не могла так просто уехать…
— Я смогла, Вадик. Я хуже, чем ты обо мне думаешь. Я не могла сказать тебе, что убегаю, бросаю тебя.
— На все воля Господа, — холодно сказал мой любимый. — Я поднялся на ноги примерно через год после того, как это случилось. Потом полгода учился ходить. Здесь у нас хорошая медицина, даже бесплатная.
— Я знаю, — сказала я, пытаясь найти боль или хотя бы осуждение в его глазах. Но их не было, и я ощутила вдруг дикую пустоту и холод на душе.
— Мою жену я встретил еще через полтора года, когда уже поселился здесь, — он обвел рукой каменистые склоны, покрытые оливковыми деревьями, за окном. — Ее зовут Лия, и у нас теперь трое детей: все мальчики.
— Здорово!
— Оно и в самом деле здорово: жить в своей стране, растить детей, выполнять предначертанное…
— Звучит прекрасно.
— Это и есть прекрасно, — ровным голосом сказал Вадик. Нет, уже Авшалом.
— Почему именно такое имя ты выбрал?
— Почитай Книгу Царей. Как–нибудь, на досуге. Ты поймешь. По-русски мое имя звучит Авессалом.
— Редкое имя, — задумалась я. — Если не ошибаюсь, это был принц, поднявший бунт против царя, собственного отца.
— И убитый им, — подтвердил Авессалом. — Ты хорошо эрудированна.
