— Прости на нахальный вопрос, — я смущенно кашлянула, — ты платишь ему до сих пор?
— Это мое дело, — резко сказала Салли и отвернулась.
— Прости, — сказала я. — Но я бы не хотела, чтобы тебя использовали. Мы же подруги…
— Это мое дело, — упрямо повторила Салли.
Никогда она не отвечала мне так резко, и я решила больше к ней не приставать с подобными разговорами. Подошла и погладила ее хорошенькую головку. Заглянула в лицо и обомлела — по щечкам Салли текли слезы.
Следующей ночью я вновь оказалась в роли наблюдательницы за покерными баталиями, но теперь я больше присматривалась к Рустему, который тоже присутствовал за круглым карточным столом. Собственно, это был обычный предмет мебели, за которым в часы работы сиживали клиенты заведения. После закрытия стол передвинули немного ближе к сцене и бару, туда, где было светлее всего, и четверо сутенеров с красными глазами, в табачном дыму, теперь испытывали за ним свою удачу.
Рустему едва перевалило за тридцать. Он был невысокого роста, что особенно бросалось в глаза рядом с Эдиком, а грива волос цвета воронова крыла ниспадала на темно-синюю шелковую рубашку и доходила до спины. Я уже успела спросить Эдика о нем, и теперь знала, что мать у Рустема китаянка из Казахстана, а отец-казах погиб в конце восьмидесятых при каких–то разборках. Вроде бы ему принадлежал один из первых в Алма-Ате кооперативов. Рустем узнал об этом в Ленинграде, где он учился на факультете восточных языков, вернулся домой и жестоко отомстил убийцам отца. Словом, готовый сценарий для второсортного кино, подумала я. Но теперь передо мной сидел матерый хищник с непроницаемым лицом какого–нибудь высокого наркобарона из триад, какими их вечно изображают в фильмах. Азиатский тигр, магнетический убийца, подумала я, как это Салли решила, будто он веселый? Он вообще когда–нибудь шутит?
— Две пары, — открылся тем временем Эдик.
— Тройка, — ответил Рустем и вдруг подмигнул мне.
Мигом лицо у него преобразилось, я тут же отвела глаза, краснея.
— Это ты живешь вместе с китаянкой Салли? — спросил Рустем.
— Да.
— И как вы находите общий язык?
— Легко.
— Не возражаешь, если я заскочу к вам в гости?
— Не отвлекайся, Рустем, — проговорил недовольный Эдик. — Твое слово.
— Че ты паришься, длинный? — оскалился азиат. — Дай с девушкой поговорить.
— Ты столу скажи слово, — настаивал Эдик, — а потом базарь с кем хочешь.
Тут Эдик обвел взглядом остальных игроков, ожидая поддержки, и мне это не слишком понравилось — ведь Рустем вел себя именно как человек, безразличный к тому, есть кто–то на его стороне, или нет. Впрочем, Эдик за карточным столом будто бы нарочно дразнил и раздражал окружающих, а поэтому ничего ему не оставалось, кроме как смириться с последствиями того впечатления, которое он вполне сознательно формировал.
