В какой–то момент это веселье мне прискучило. Впрочем, я уже поняла, что работа в этом клубе действительно есть, а поэтому постаралась не перегнуть палку и не надерзить.
— Эдик, вы знаете, я танцовщица с очень большим стажем. Поэтому мне совершенно ни к чему растопыривать здесь пальцы и вспоминать, кого я знаю, и через что прошла. Главное, я всегда держу язык за зубами, выполняю работу на сто процентов профессионально, а самое главное — никому не плачу уже много лет. Последний факт, естественно, разглашению не подлежит, никто из девушек не узнает, так что за дисциплину в коллективе можете не волноваться.
— Ну, ты конкретная подруга, — хрипловато сказал Эдик, тыкая окурок в бронзовую пепельницу.
Он вообще очень много курил, вид имел довольно издерганный, к тому же сутулился сильно, так что на первый взгляд не выглядел на метр девяносто, хотя именно такой рост у него и был. Все в Эдике было кажущееся: его как бы суровость, как бы связи, как бы умение разводить. Хоть многие барышни и принимали всерьез его персону. Даже слишком всерьез, как показало будущее. Но не стану вновь забегать вперед, лишь скажу, что в Эдике все–таки было одно настоящее качество — любовь к азартным играм, которым он посвящал все свободное время. И все деньги.
— Ну, представляешь, на пятой карте ко мне приходит цвет! — сокрушается Эдик, лежа на кровати и жадно затягиваясь. — Гружу весь банк, а у него, сука, фулл хауз! Сука! Мать его!
— М-да, — я подавляю желание улыбнуться, опускаю голову, заканчиваю вытираться широким пушистым полотенцем. — Это, конечно, невезение, но ведь можно было предположить, что у него сильная карта, если он доторговался до конца?
— Цыганка с картами, дорога дальняя, — вместо ответа поет Эдик густым баритоном. — Дорога дальняя, казенный дом, Быть может, старая тюрьма центральная, меня, мальчишечку, по-новой ждет.
Ох, не накаркал бы он.
Эдик выделил меня из числа своих танцовщиц, и, благодаря этому, я уже свободно рассуждаю о премудростях покера. Было безумно интересно наблюдать за этой жестокой игрой в исполнении четверых кельнских сутенеров, и я не захотела отказывать себе в этом удовольствии. Они пытались казаться такими проницательными, чтобы отгадать, у кого действительно сильная карта, а кто блефует. Ну а я, наблюдательница за наблюдателями, кайфовала еще больше, чем они. К тому же, не рискуя деньгами. Почти каждое утро Эдик предлагает мне свое общество для развлечений и секса. Раза три я согласилась, и, кажется, уже стала для него своей…
