— Смешаете «маргариту»? — спросила я, запрыгивая на высокий табурет.
— Без проблем, — женщина за стойкой ловко подбросила бутылку с текилой и опрокинула ее в стакан с кубиками льда.
— Класс, — кивнула я, когда напиток оказался на стойке передо мной, — приятно смотреть на твою работу.
— Спасибо, — Ее английский по меньшей мере не уступал моему. — Ты откуда?
— Из России.
— А что делаешь во Франкфурте?
— Путешествую по Германии, — ответила я, уже решив про себя, что не хочу здесь работать, даже если бы мне предложили стать примадонной заведения.
— Это хорошо, — сказала бармен. — Россия очень большая.
— О, да, — подтвердила я.
— Киев — это тоже Россия, — сказала, а, может быть, спросила барменша.
— Почти Россия, — сказала я, — очень близко.
— Ко мне недавно устраивались на работу две девушки из Киева.
— Вот как?
— Обе, как ты, молодые и красивые.
— Спасибо, — улыбнулась я.
— Так вот, их обеих арестовали на третий день работы. Жалко, конечно, — лицо барменши выразило сожаление, и я прекрасно ее поняла. — Это я говорю на тот случай, если ты ищешь работу. Власти сейчас у нас свирепствуют, как никогда.
— Но я не ищу работу, — улыбнулась я. — Хотя, конечно, спасибо за предупреждение.
— А чего бы в такое место заявляться одинокой молодой девушке в полночь? — женщина улыбнулась мне в ответ. — Бывали времена, когда мои дела шли лучше, чем сейчас, и здесь работали студентки из Америки, Австралии, которые путешествовали по Европе. Разумеется, их семьи и бойфренды ни о чем не догадывались, а девушкам всегда хочется дорогого шоппинга.
— По-моему, тебя зовут, — я глазами показала барменше, что сбоку от стойки стоит странная фигура, терпеливо ожидая, пока на нее обратят внимание.
Существо было одето в немыслимый наряд, открывающий живот, но с высоким воротником. Прическа его тоже была высокой, глаза огромными, а губы пухлыми и ярко накрашенными. Однако интуиция подсказывала мне, что назвать существо девушкой было бы неправильно. Звучавшая из динамиков музыка не была слишком громкой, так что до меня долетали какие–то обрывки немецких фраз. Я все равно их не понимала, но по интонациям казалось, что существо имеет какие–то претензии к хозяйке, а та вроде бы оправдывается. Как это все было далеко от меня: чужая страна, чья–то сумеречная жизнь со своими эмоциями, интересами, проблемами. С одной стороны, у меня не было ничего общего с этими людьми, с другой — я чувствовала, что легко пойму их и найду общий язык.
