Трилогия Лорда Хоррора | страница 7



Он наблюдал фюрера во всех мыслимых обстоятельствах – в минуты удач и неудач, в победах и пораженьях, в добром духе и злых вспышках, во время речей и совещаний, в окруженьи тысяч, горсток или в полном одиночестве, когда тот говорил по телефону, сидел у себя в бункере, в автомашине, в аэроплане. Но даже после всего этого он бы не смог утверждать, что заглядывал Хитлеру в душу или постигал, чего тот желает.

Хоррор начал вещать на Англию под псевдонимом Лорд Хо-Хо. Он ставил Виру Линн, Энн Шелтон (девушку Лили-Марлен), «Эмброуза и его оркестр». Его полемические передачи регулярно прерывали «Опять этот тип» и «Эстраду» Легкого Вещания и сообщали новости о зверствах – мародерстве, насилии и преднамеренном уничтожении, – творимых отступавшими войсками союзников.

Он брал интервью у Хесса, когда тот с победой вернулся в Германию, скормив ложь пропагандистским передачам Черчилла на Фатерлянд. Для Англии устраивал он музыкальные вечера и прямые трансляции из газовых камер Аушвица, Бельзена и Бухенвальда.


«Kraft Durch Freude» с его флагами и опознавательными знаками Республики Франция нырнул из ионосферы к востоку. Паро-гелиевое воздушное судно месье Фютюра Тама медлительно опускалось в теплом воздухе, и вся палуба его шевелилась от пара и тумана, скатывавшихся к носу и корме перед тем, как исчезнуть за поручнями.

Фютюр Там снял свой хромовый хоботок и прошел по кренящейся палубе к судовому компьютеру. Его яростное черное лицо над курткой красно-черной киновари знающе обозрело электронный комплект. На плечах у него лежали эполеты раздавленных москитов. Ниже черной куртки присутствовали сужавшиеся книзу брюки с белыми лампасами, а к поясу крепились форменные кисти французских воздушных сил.

На центральном экране он смотрел на близившийся остров. Пункт назначения его лежал милях в пятидесяти по правому борту. Его киммерийский непроглядный образ затушевывала палубная дымка. Обширные гелиевые баллоны воздушного судна с их внутренними оболочками, тяжелыми от метана, тянули за собой в кильватере жидкие волокна карминной эктоплазмы. Свежие ветры ловили незакрепленные снасти центрального вала, трепали хорды об умбровую ржу смотровой вышки. Спаренные металлические крылья раскидывались в стороны в двадцати футах над ним. Их вздымающаяся масса отбрасывала зловещие тени на всю длину судна и самого его помещала под мрачную сень. Трубы с жестяными воронками – верхушки их пробивались из ярусной системы нижних палуб и машинного отделения глубоко во чреве судна – изрыгали в воздух нескончаемые миазмы серы и водородных газов. Время от времени они выталкивали и пылкую росу горячего пепла, который сдувало с палуб прочь.