— Начинай! А то уйдем!
Кошмарик, волновавшийся не меньше Володи, злой на то, что его удалось втянуть в эту дурь, сердито шепнул другу:
— Давай команду! А то и артисты со сцены сбегут!
— Ладно, иди зажигай факелы, а я музыку включу! Черт с ним, все равно никто не пришел — кого бояться! Зажигай!
Один за другим загорелись, зачадили смоляные факелы, Володя нажал на кнопку магнитофона, из динамика тут же потек таинственный, тягучий звук гитары, разговоры и смех толпы сразу замолкли. Сцена была пуста — все артисты заранее спустились с нее, и вот с каким-то громким уханьем на нее влез чтец. Он постоял немного на краю сцены, жуя губы, и Володя испугался, что он забыл слова, постоит так да, плюнув, уйдет. Но он ошибся…
Одетый в тогу из портьеры чтец страшно сморщил лицо, будто его вот-вот стошнит, потом воздел густо украшенные наколками руки вверх и скрипучим, но громким голосом завопил:
— Отец Юпитер, воззри с небес на страшную картину злобы человечьей, по вине которой вся земля набухла кровью…
Володя, трепеща от страха и лопаясь от гордости, посмотрел на бродяг: одни слушали чтеца — любителя спиртного с насмешкой на лицах, другие отчего-то притихли, третьи позевывали. Володю вдруг поразила внезапная мысль: «А нет ли среди них душителя? Вся эта шантрапа, рваная и пьяная, шляющаяся по горе весь день, злая и полуголодная, готова напасть на кого угодно, лишь бы поживиться чем-то!» И он стал приглядываться к каждому из пьяных мужиков, но потом рассмеялся про себя: «Да что это я?! А монета? А одеколон? Нет, не их это рук дело!»
Актеры старались. Если чтец хоть и заставил зрителей притихнуть, навевая на них скуку, то появление Каракаллы и Геты, влезших на помост не без труда и не без помощи чтеца, всех оживило. Публике стало понятно, что кто-то кого-то будет мочить, а поэтому все ждали финала. История приближалась к развязке, как вдруг раздался шум двигателя, и Володя увидел шикарную машину, шестисотый «мерседес» вывернувший из-за поворота и медленно подъехавшую к толпе зрителей. Мальчик похолодел от предчувствия: именно в таком автомобиле он ожидал увидеть владельца монеты Каракаллы. Двери распахнулись, и из салона лениво выбрались трое мужчин. Володя так и сжался, когда они встали с ним рядом. Ни от кого из них не пахло «Чемпионом», но пассажиры и водитель «Мерседеса», судя по ленивым, сытым движениям, были переполнены огромным уважением к себе и полным презрением к миру. Это были явно люди с деньгами.
