Сорвав с нее сорочку и сбросив с себя все до рубашки, я отнес ее, нагую, на кровать, прижимая к своей обнаженной груди.
Когда она пришла в себя, мое тело было распростерто над ее телом, мои губы – прижаты к ее губам, дыхание наше смешалось.
– О, я точно умерла… – прошептала она.
– Умерла?! – воскликнул я. – Ты умерла?! Это я сам, похоже, умер! Но нет, напротив, только сейчас мы и начинаем жить.
И я стал целовать ее с головы до пят. От каждого поцелуя она вздрагивала, словно от укуса. Потом в ответ жадно впилась в меня, тихо постанывая от наслаждения. Любая встреча наших губ наполняла тишину блаженством и восторгом.
Вдруг раздался крик изумления: она обеими руками ухватилась за неизвестный ей прежде предмет и ее озарило…
– Теперь ясно, чем именно… такое невозможно стерпеть.
– Виолетта, любимая, я больше не владею собой, ты сводишь меня с ума!
Я попытался отстраниться.
Она воспротивилась:
– Нет, не отворачивайся от меня, если любишь, не бойся причинить мне боль. Я хочу…
Проскользнув вниз и обвив мое тело руками и ногами, она сама проложила дорогу.
– Я хочу… – повторяла она. – Хочу…
Внезапно она испустила вопль.
Увы и ах! Все мои возвышенные замыслы рухнули. Едва постигнув суть невинности, бедняжка Виолетта ее утратила.
Когда она закричала, я остановился.
– О нет, не прерывайся, еще… еще… ты делаешь мне больно, но если бы не эти муки, я была бы чересчур счастлива! Мне нужно выстрадать, давай, продолжай, не прекращай. Ну же, мой Кристиан, любимый мой, друг мой!.. О, как хорошо, до безумия! Бешеный восторг! Я вся горю!.. Ой! Ой!.. Умираю… возьми мою душу… На, держи…
……………………………
Ах, какой прекрасной мечтой догадался обольстить человека Магомет, обещая своим последователям погружение в рай, как в бездонную пропасть вечно возобновляемых наслаждений!
Как далеко нашим идеальным христианским небесам до этого горячего чувственного неба!
Разве сравнится нравственная чистота ангелов с волнующей непорочностью гурий?
Мы с Виолеттой провели незабываемую ночь, преисполненную радостей, слез, безумств, пылкостей и уснули только на рассвете, в объятиях друг друга.
Утром, проснувшись, она воскликнула:
– Теперь-то, надеюсь, я уже не девственница!
