— Мило, — прокомментировал я. — Аж до жути мило.
— Плечо, — напомнила Пантера.
— Не бей меня сразу по лицу, — предупредил я, — но сейчас нужно будет снять лямку лифчика, она мешает обрабатывать рану, слишком близко находится. Наверное, больно каждый раз, как она задевает?
Пантера кивнула и сама отстегнула лямку, после чего бросила ее на пол.
— Теперь аккуратно ложись на спину, — сказал я, доставая из аптечки бинты, спирт, иголку с нитками и одноразовую инъекцию обезболивающего.
— Ты будешь лить мне в рану чистый спирт? — ужаснулась Пантера. — В своем уме? Это же ожог будет дикий!
— Не будет, тут он уже разбавленный водой, — успокоил я ее, — именно для дезинфекции. Но концентрация спирта все равно выше, чем, скажем, в водке. Да и, в любом случае, сперва вколю тебе обезболивающее, — я взял инъекцию и без долгих прелюдий воткнул ее Пантере в плечо.
Она застонала. Я выждал минутку, пока препарат начнет действовать, и вылил на рану весь спирт.
Обезболивающее не помогло ей так уж сильно — Пантера все равно орала некоторое время, пока спирт практически весь не испарился из раны.
— Теперь надо зашить и наложить сверху повязку, — сказал я.
— Мне уже наплевать, — слабо прохрипела она.
Когда процесс подошел к концу, и я наложил на свежие швы сверху повязку из бинтов, смоченную какой-то лечебной мазью из моей аптечки, Пантера впервые посмотрела на меня с благодарностью.
— Спасибо, — сказала она. — Правда, спасибо…
— Ну, это еще не все, — улыбнулся я. — На твоем теле столько ссадин и мелких ран, что нужно обработать и их.
— Меня в сон клонит, — пожаловалась она. — Не спала сутки, потом эти пытки, а сейчас инъекция…
Она уже начинала растягивать слова. Движения замедлялись с каждой минутой.
— Когда проснешься, все уже будет закончено, — сказал я, доставая из аптечки новую ампулу со спиртом, — тут остались только мелкие раны, это просто и быстро.
— Ты у них на базе медик? — спросила она.
Я покачал головой.
— Обычный пехотинец, я ведь говорил. Просто много времени провел в горячих точках. Приходилось штопать парней, служивших со мной, прямо под пулями и посреди рвущихся снарядов. Я уже через многое прошел.
— Сколько тебе лет? — спросила она.
— Двадцать один, — ответил я, продолжая протирать ее раны спиртом, — а тебе?
— Двадцать пять, — ответила она. — И это первая моя операция вне пределов дома. У нас девушки служат в штабах, а в пекло лезут только по собственному желанию. Ты моложе меня, а уже через столько прошел, если не врешь…
