И именно в этот момент на горизонте появился я. Мне тогда пришло в голову, что неплохо иметь место, на которое, если что, я могу показать пальцем и сказать: «всю ночь в клубе тусовался», — и где подтвердят это. В общем, я решил заиметь прикрытие. А клуб для этого неплохо подходил. Ну а так как сопляку вроде меня клуб никто бы не продал, я обратился к Акеми, которая и направила меня в «Ласточку». Сначала, правда, она говорила про другое заведение, но я заикнулся про дань, мол, хорошо бы избавить от нее мой будущий клуб, и вот тогда она и направила меня к Хонде.
В качестве поддержки Акеми отправила со мной Исиатаму, который за всю встречу произнес всего одну фразу: «Этот парень хочет купить твой клуб, так что назови цену». То, что последовало за этим, ничем иным, как истерикой, я назвать не могу. Вопли, слюни, матюги. И обанкротили мы его, и ограбили. И мечту мы его уничтожили. Полное решимости лицо и обещание, что он лучше подохнет, но клуб не продаст. В общем, четырнадцатилетнему пацану пришлось брать в руки разговор. Как итог — пятьдесят процентов клуба за символическую цену. От меня же требовались финансы на поднятие клуба и прикрытие от разной уголовщины, которое по факту будет осуществлять Акеми. Ну и, конечно, Хонда обязан молчать про меня. Даже по бумагам клуб полностью принадлежит ему. Вообще идеально. Хозяин, который кровно нуждается во мне и как никто понимает, что с ним будет, если он меня подведет. А уж насмотревшись за несколько лет на всю эту преступную кашу, он очень даже понимает. Я через пару месяцев даже уступил ему один процент, чтоб он с чистой совестью мог сказать, хоть себе, что он СТАРШИЙ партнер. Хонда в конце разговора, по-моему, даже зауважал меня, хз правда за что.
С деньгами Хонда, по прозвищу Шотган, реанимировал свое заведение, а с рекламой, как-то так получилось, помог я. И эта самая реклама в полном составе сидела на своем любимом месте, и, как всегда, то ли что-то праздновала, то ли просто ужинала.
Место представляло из себя диван в виде буквы «П» с низким овальным столиком, а стояло все это у стены напротив барной стойки.
— Привет, народ. Чего такие веселые?
— Хо, Синдзи, очередной раз убеждаюсь: ты жопой чуешь правильные моменты! — встретил меня крик черноволосого парня лет двадцати пяти. В полумраке клуба не видно, но я знаю, что у него темно-карие глаза и небольшой шрам у левого глаза в форме буквы «Х»
— Ха? Так что случилось-то?
