Одни
молчат, когда
не могут
говорить
неправду.
Другие
пытаются
достучаться
до сердец
современников,
если
чувствуют,
что молчание
предательству
подобно.
Достучаться
до сердец тех,
кто
действительно
хочет их
услышать, ибо
настоящий
интеллигент
служит
своему народу
даже в самые
сложные
периоды
истории страны,
в которой он
родился и
живет. Сейчас
остается
только
гадать, не
была ли
попытка реанимировать
старый роман
попыткой
обратить
внимание
проницательного
читателя на «оригинал».
Ситуация для
советской
литературы
действительно
неординарная
– по сути два
разных
произведения
с одинаковым
названием,
написанные
одним
автором. Ведь
«Вор» первой
редакции не
издавался с 1935
года. И
любителя
литературы
не могло не
заинтересовать,
что же хотел
исправить
писатель,
продублировав
свой труд.
Здесь то и
подстерегает
читателя настоящее
открытие.
Сравнение не
в пользу
«Вора», но в
пользу
автора,
написавшего
его первый
вариант.
Однако
время не
стоит на
месте, эпоха
сменяет
эпоху. А
диалог,
начатый с
читателем в
20-е годы, не
завершен.
Выясняется,
что Пчхов
времен НЭПа
отчасти прав,
уверяя
Векшина и
Фирсова, что
«нет там ни
верха, ни
низа» и
черный демон,
отвергнутый
Богом, летел,
увлекая за
собой, обманутых
им людей, из
Рая в
неизвестность.
Фирсову
приходиться
прятаться за
спины своих
многочисленных
двойников,
словно бы
опасаясь, что
его
высказывания
о свободе
творчества
будут вновь
неверно
истолкованы
критиками
его повести.
«Интеллигентский
анархист» не
прекращает
борьбу в душе
писателя с
ангажированным
ремесленником,
обласканным
власть
предержащими.
Диалог с
читателем,
продолженный
во второй
редакции
«Вора», Леонов переносит
на страницы
последнего
своего романа.
В первых
отзывах
критики на
публикацию
«Пирамиды»
отразились
растерянность
и непонимание,
что во многом
объясняется
не только
крайней
сложностью
конструкции
романа и
плотностью
его
историко-культурных
реалий, но и
незавершенностью.
«Пирамида» –
странная
книга, с
трудом
поддающаяся
критическому
осмыслению», –
писал один
рецензент.
«Не каждый
отважится
«наводить
критику» на
патриарха
нашей
литературы.
…Не этими ли
причинами, в
частности,
объясняется
такое, мягко
говоря, мало
заинтересованное
внимание критики
к «Пирамиде»?» –
замечает
другой. Тем не
менее,
многими
авторами
отмечалось,
что «Пирамида»
Л. Леонова
вобрала в
себя
реминисценции
ранних работ.
А. Казинцев
определил жанр
«Пирамиды»
как
классическую
мениппею, где
широко
использованы
элементы
социальной
утопии,
резкие
переходы от
Неба к преисподней,
от верха к
низу,
вставные
жанры (новеллы,
письма, речи
и пр.),
злободневная
публицистика.
Все эти
художественные
принципы в
равной
степени
характерны и
для художественного
построения
«Вора».
