— Я не знаю, относится ли его отклонение к классу недопустимых, — пальцы Мастера Ирона ощутимо дрожали, тиская сигарету. — Он альбинос. Вопрос об альбиносах постоянно поднимается в генетических комиссиях, ты же знаешь. Их то причисляют к генетическому мусору, генму, или гемам, то снова убирают из списков. В год, когда он родился, альбиносы считались генму. Я должен был его уничтожить. Я должен был обнаружить отклонение ещё на стадии беременности Лилии, но так замотался… Эта Академия, и мосты новые… Чёрт…
Мастер Ирон обхватил лоб ладонью.
— Я не смог бы… Я хотел этого ребёнка. Я люблю его любым. Пусть даже он имел бы более серьёзное отклонение. Пусть даже в нём проявились бы рецессивные признаки изначальной мутации…
Он посмотрел на Шибту, и в глазах его стояли слёзы.
— Это же мой сын… Как можно убить собственное дитя?
Киборг ничего не ответил. Генетические комиссии запрещали киборгам иметь детей: слишком тяжёлые приобретённые хромосомные нарушения ни в коем случае нельзя передавать по наследству. Поэтому подобные сантименты были очень далеки от генерала. Но он счёл нужным снова доверительно похлопать друга по плечу.
— Ты не можешь его больше прятать. И не потому, что я не стану молчать. Нет. Вам обоим стоит перестать жить в постоянном страхе. Сейчас ситуация с альбиносами, включая таких стопроцентных, как Найт, смягчена. Их даже принимают в Академию. Я, конечно, не всемогущ, но кое-чем могу помочь. Тем более по возрасту он как раз подходит.
— Я… я больше никогда его не увижу? — тихо пробормотал Мастер Ирон, меланхолично разглядывая окурок.
— Если захочешь, я могу устроить вашу встречу. Но ты же понимаешь, что генму может здорово подпортить твою репродуктивную репутацию. Ты хочешь, чтобы тебя лишили права на дальнейшую репродукцию и обязали вернуть половину жён в Оазисы? Не говоря уж о весьма немалом штрафе.
Мастер Ирон молчал, глядя на свои руки.
— Разве тебе не будет достаточно того, что твой сын жив и даже неплохо устроился? — нарушил тишину господин Шибта.
Молчание в ответ.
Генерал ещё некоторое время посидел рядом. Закурил. Когда тонкая, как спица, сигарета истлела полностью, он встал. Мастер Ирон подскочил следом.
— Не бойся, — крепкие руки киборга легли на поникшие плечи хозяина города. — Пока я жив, хотя бы в оставшиеся три года мальчику ничто не будет угрожать. Я очень надеюсь, что он воспитан хорошо, не проболтается, кто его отец. Завтра же устрою его в Академию. Правда, мои полномочия распространяются только на Боевое отделение.
