— Направленные, — быстро поддержал он. — А вот объяснить тебе прямо сейчас, как направлять их персонально тому, кто тебе нужен — чтобы другие не слышали, — объяснять долго.
С'тэн не ответил, а как следует разглядеть его лицо на этот раз Риу не удалось: солнце уже уходило, и в помещении, освещаемом лишь огнем небольшого очага, заметно потемнело.
— Пора на связь, — напомнил Ральф и после короткой паузы добавил: — Я не буду мешать.
Кивнув, С'тэн вытащил из сумки что-то, ярко блеснувшее в сумраке уходящего дня, — металлический стержень!
Тот самый, которым пользовались слуги Нечистого и о котором так много слышал Риу. Это был именно он: из голубоватого металла, примерно в дюйм толщиной и около фута длиной. С'тэн, видимо, нажал на какую-то кнопку, потому что прямо из основного стержня по бокам начали расти стерженьки поменьше и потоньше, на концах которых должны были находиться — Риу это знал точно — маленькие отполированные диски. Они и впрямь появились. А если нажать еще на одну кнопку, то стержень мгновенно превращался в копье с отравленным наконечником. Как жаль, что никак нельзя было рассмотреть все это подробно…
Хотя рассматривать уже особенно было нечего: С'тэн закрепил на висках диски, выпустил антенну и замер…
Он отключился — или просто так показалось — с какой-то излишней поспешностью; резким нажатием кнопок придал устройству первоначальный вид и так, с ним с руках, некоторое время оставался неподвижным. Ральф не торопил спутника. Достав флягу, он не спеша вытащил пробку, налил воды в найденную здесь же, на кухне, кружку и протянул С'тэну.
Риу не поверил своим глазам — руки слуги Нечистого, которые только что крепко сжимали стержень, крупно задрожали, когда он принял кружку и попытался отпить глоток.
Как ни сильно было потрясение, пережитое С'тэном, надо полагать, сказались годы тренировок: по крайней мере, внешне ему удалось справиться с собой — кружка больше не дрожала в его руках. Да что, собственно, он так разнервничался — все ведь было кончено еще вчера, когда он полез в сознание мальчишки. Днем раньше, днем позже…
— Что-то случилось? — безмятежный тон, которым Ральф задал этот вопрос, поднял вторую волну отчаяния.
Чужестранец так спокоен. Или притворяется? Конечно, притворяется: его не может не волновать то, что сказал Великий Магистр — от этого зависит и его, Ральфа, жизнь.
Но он хитер… и умен. Очень, очень умен… Спрашивает, хотя может просто прочитать мысли… И улыбается — потому что уверен в себе… в своей власти… И он прав…
