— Для продажи золота необходимы документы, — и вопросительно посмотрел на Кирилла.
— Ну какие документы у солдата, кроме увольнительной из части, — развел тот руками.
— Тогда цена будет меньше, — сказал гравер-ювелир.
— Сколько?
— Я могу предложить вам сорок восточногерманских марок, — произнес гравер.
Реальная стоимость печатки составляла не менее девяноста западногерманских марок. Цена была занижена не менее, чем в четыре раза.
Кирилл, часто бывая в Шенебекке, представлял цены на гражданскую одежду, которую хотел приобрести: надо было не менее 30 марок, да еще билет на автобус и поезд – 10, и с собой иметь хотя бы 5 марок. Итого ему надо было не менее сорока пяти марок.
— Если вы дадите мне сорок пять марок, это составит не более половины реальной стоимости перстня. Я согласен только на эту цену, иначе не смогу купить подарки, — ответил Кирилл.
Гравер-ювелир покрутил в руках печатку и поинтересовался, где Кирилл так хорошо научился говорить по-немецки.
— Мой отец – немец. Он был в плену в России, женился на русской и там вынужден был остаться. Языку научил меня он.
— Что с ним теперь?
— Перед уходом меня в армию он умер от старых ран, полученных на войне, — ответил Кирилл.
— Хорошо, вот вам сорок пять марок. Только в память о вашем отце, — произнес гравер-ювелир.
Спрятав марки в карман, Кирилл вернулся в магазин для художников и только успел приобрести все необходимое, как подъехал водитель.
Загрузившись, они вернулись в часть.
Позднее, часто бывая в Шенебекке, Кирилл постепенно, по одной вещи, чтобы не бросалось в глаза, покупал себе гражданскую одежду, которую, маскируя среди других покупок, приносил к себе в мастерскую. Так он приобрел серые летние брюки из хлопка, клетчатую рубашку, трусы, по паре носовых платков и носок и летнюю недорогую обувь, короткий летний плащ и кепи. Еще пришлось купить самые дешевые наручные часы: свои он решил оставить, чтобы отвести подозрение в побеге. За все пришлось заплатить 35 марок.
Оставалась еще одна проблема – отсутствие каких-либо немецких документов. Хотя это было не критично – документы могли проверить только при наличии каких-либо серьезных подозрений. Ничего нарушать и даже устраиваться в гостиницу Кирилл не планировал. Но, если бы были любые документы, он чувствовал себя спокойнее.
Однажды, будучи в магазине, расплачиваясь в кассе за покупки, он заметил на полу какое-то удостоверение, завернутое в полиэтиленовую пленку. Кирилл его поднял и, не рассматривая, сунул себе в карман. Уже в мастерской он рассмотрел, что это были водительские права на имя Петера Корхе, 1935 года рождения, выданные в 1963 году сроком, на пять лет.
