Когда уже готовились к свадьбе, во дворце появился «некий фригиец знатного рода» — Геродот называет его Адрастом. Оказалось, он случайно убил собственного брата, был изгнан отцом и теперь просил Креза совершить очистительный обряд. Нехитрая процедура состояла в следующем: руки убийцы обливали кровью жертвенного поросенка, после этого обтирали в знак снятия кровавого греха; затем умилостивляли богов жертвоприношениями и молитвами.
Царь, пребывавший в самом лучшем расположении духа от предстоящей свадьбы, сделал все, о чем просил чужеземец, и даже оставил его жить во дворце.
Крез ни на мгновение не забывал о страшном сне, но разве можно полного сил и энергии молодого человека удержать в четырех стенах?
Однажды в Сардах появились мисийцы — подданные царя — и попросили избавить их от неожиданной напасти. В землях этого народа завелся огромный вепрь, который опустошал поля; то и дело мисийцы устраивали на зверя охоту, но не могли причинить ему ни малейшего вреда и только приносили себе еще больший ущерб, вытаптывая поля в погоне за вепрем. Теперь они просили отпустить сына царя с отборным отрядом воинов и сворой собак.
— О сыне моем вы и не помышляйте: я не могу отпустить его с вами, он ведь новобрачный, и теперь у него медовый месяц, — ответил Крез, согласно рассказу Геродота. — Но все же я отправлю с вами отборный отряд лидийцев со сворой охотничьих собак и велю им постараться избавить вашу землю от этого зверя.
И тут возмутился сын:
— Отец! Самым высшим и благородным удовольствием прежде было для меня и для тебя отличиться в походе или на охоте. А теперь ты запрещаешь и то и другое, хотя никогда ты не замечал во мне ни трусости, ни малодушия. Какими глазами будут глядеть на меня люди, когда я пойду в народное собрание и оттуда домой? Что подумают обо мне сограждане и что станет думать моя молодая жена о человеке, с которым ей предстоит жить? Поэтому или позволь мне идти на охоту, или, по крайней мере, приведи разумные доводы, что так поступить будет действительно лучше для меня.
— Сын мой! — воскликнул Крез. — Я поступаю так не оттого, что заметил за тобой трусость или какой-либо другой неблаговидный поступок. Явилось мне сновидение и предрекло, что ты будешь недолговечен и погибнешь от железного копья. Из-за этого сновидения я и поспешил с твоей свадьбой и теперь запрещаю участвовать в подобных предприятиях, чтобы избавить тебя от таких опасностей, по крайней мере, хоть на время, пока я жив. Ведь ты у меня единственный сын (второго сына, глухонемого калеку, я не считаю).
