Урию с отрядом послали штурмовать городскую стену. Мероприятие было совершенно безнадежным, и скоро всех солдат вернули назад. «Урия же, считая позорным обратиться в бегство и покинуть занимаемое место, стал выжидать натиска врагов. Когда последние бросились на него, ему удалось перебить немалое их количество, но затем он был окружен со всех сторон и пал под их ударами. Вместе с ним пало также несколько его товарищей».
Царю послали сообщение, что штурм города окончился неудачей и в числе погибших был и храбрец Урия. Давид сказал, что военачальники сделали оплошность: город следовало брать при помощи осадных орудий и таранов. Впрочем, гнев царя скоро смягчился: он велел передать командующему, «что такая случайность может выпасть на долю всякому человеку и что такова уже участь военных действий: удача клонится то в одну, то в другую сторону». И вдобавок приказал: после взятия города перебить всех его жителей.
Вирсавия, «узнав о гибели мужа, облеклась на несколько дней в траур по нем. После того как ее печаль и слезы по Урии поутихли, царь ее немедленно взял к себе в жены, и у него родилось от нее дитя мужского пола».
Безоблачного счастья Давиду Бог не мог дать, так как жил царь с женой воина, им преданного и отданного врагам на убийство. Но за грехи родителей платят дети; родившийся младенец заболел, и с каждым днем ему становилось хуже и хуже.
Давид успел полюбить только что родившегося сына и страшно опечалился его болезни. Вот как страдания царя описывает Библия:
«И молился Давид Богу о младенце, и постился Давид, и, уединившись, провел ночь, лежа на земле.
И вошли к нему старейшины дома его, чтобы поднять его с земли; но он не хотел и не ел с ними хлеба»[4].
На седьмой день ребенок умер. Слуги Давида, видя, как он страдал во время болезни сына, долго боялись сообщить ему черную весть. Однако поведение царя, когда он узнал о случившемся, озадачило весь двор.
«Тогда Давид встал с земли, и умылся, и помазался, и переменил одежды свои, и пошел в дом Господень, и молился. Возвратившись домой, потребовал, чтобы подали ему хлеба, и он ел.
И сказали ему слуги его: что значит, что ты так поступаешь: когда дитя было еще живо, ты постился и плакал; а когда дитя умерло, ты встал и ел хлеб?
И сказал Давид: доколе дитя было живо, я постился и плакал, ибо думал: кто знает, не помилует ли меня Господь и дитя останется живо?
А теперь оно умерло; зачем же мне поститься? Разве я могу возвратить его? Я пойду к нему, а оно не возвратится ко мне»
