Только сейчас он заметил неподвижный взгляд старика и зеленую тину в его бороде. По спине пробежал холодок, но, преодолевая отвращение, он быстро схватил старика за предплечье: оно оказалось холодным. Он вздрогнул и тихонько потянул старика за руку… И тут же застонал и бросился прочь.
Рука отвалилась, и из-под мышки полезли зеленые водоросли вперемешку с илом. Тело старика опрокинулось, и поперек живота блеснули зеленью крошечные стежки.
Идея принадлежала Брэдли, газетчику из «Экспресс». Ночь в грязноватой комнатке полицейского управления тянулась долго, и собравшиеся на «вахту» репортеры в ожидании какого-либо происшествия коротали время за картами.
— А что если подшутить над старым Хендерсоном? — предложил Брэдли, сбрасывая карту.
Поп Хендерсон был ночным служителем в морге, находящемся в подвале здания. Это был медлительный старик, возрастом за семьдесят, а мозги у него шевелились еще медленнее, чем тело. Ему следовало уйти с муниципальной службы на пенсию еще несколько лет назад, но его жена была инвалидом, приходилось ее содержать, а на одну пенсию вдвоем вряд ли протянешь. Поскольку обязанности служителя не были обременительными, начальство смотрело на возраст Хендерсона сквозь пальцы.
— А как именно? — спросил высокий и тощий Фэрнесс, ведущий колонку криминального репортажа в газете «Экспресс». Брэдли объяснил.
— Мне это не нравится, — покачал головой Фэрнесс. — Оставь старика в покое.
Но Брэдли не так-то легко было урезонить. Он слыл заядлым шутником, автором оригинальных розыгрышей. Шутка для него являлась самоцелью, объект же не представлял особого интереса.
Он принялся уговаривать приятелей, и в конце концов Фэрнесс, не любивший препираться, сдался. Морган, покладистый парень из «Кроникл», уже пропустивший пару стаканчиков, согласился сразу. Итак, они втроем цепочкой спустились вниз, в большой и мрачный морг, где в крошечной конторе сидел в ожидании конца смены Поп Хендерсон. Из-за близорукости он не коротал время за чтением. И не слушал радио. Просто сидел и ждал конца смены.
Вдоль одной из стен главного помещения располагались двадцать ячеек, размером в поперечнике восемнадцать на двадцать четыре дюйма — как раз, чтобы вместить взрослого человека, не намеревающегося ворочаться. Но никто из их обитателей вовсе и не собирался этим заниматься. В ячейках поддерживалась достаточно низкая температура, а поскольку число несчастных случаев и неопознанных жертв в большом городе почти всегда было близким к норме, часть ячеек обычно была занята.
