— Но свидетели не заметят, что я жив?
— Нет. Вспомни, вокруг эшафота ткань. Вообще-то, конечно, ее назначение — избавить их от неприятных ощущений при виде висящего тела. Все, что они увидят, это твое падение. Доктор в одиночку заходит за занавес, чтобы констатировать твою смерть. На нас играет и то, что на нем лежит ответственность за вывоз тела из тюрьмы, при этом ему помогает палач.
— Так я буду жив?
— Конечно. Но все же потренируйся притворяться мертвым. Ведь им придется пронести твое «тело» мимо охраны и свидетелей, чтобы положить в машину. Затем останется лишь вывезти тебя за ворота. Никто не сможет рассмотреть тебя поближе, об этом позаботится доктор. Когда ты окажешься за воротами, тебе дадут деньги, одежду и паспорт. Имя в нем будет чужое, но фотография твоя. Тебе обеспечен проезд в аэропорт соседнего штата, там ты получишь билет на самолет. Как можно быстрей убирайся из страны, пока не обнаружится, что на самом деле ты не умер. И не рассчитывай на возвращение, твоя мать делает это лишь потому, что у вас одна фамилия — Гатро, но тебя ждет смерть, если ты попытаешься вернуться домой.
— Ей-богу, ты сам все это разработал — ведь так?
— Именно за это мне и платят.
Шенди встал и окликнул охранника. Затем раскрыл Библию. Подойдя к двери, охранник увидел, как преподобный Уинчел читает молитву осужденному, сидящему на койке и вздрагивающему всем телом. Конечно, охранник не думал, что это дрожь облегчения, а не страха перед неминуемой казнью.
Ночь казни была жаркой и душной. Окутанные бледными испарениями прожектора освещали тюремный двор. В начале двенадцатого начальник, сопровождаемый священником Френксом и двумя охранниками, подошел к камере Ника Гатро.
— Пора, Ник, — сказал начальник. — Могу позвать доктора, чтобы он дал тебе что-нибудь, если думаешь, что не выдержишь.
— Не-е, Холси, — протянул Ник, чуть улыбаясь. — Думаю, я готов в лучшем виде.
Глупец, подумал он.
Священник сел на койку рядом с Ником и принялся читать Библию. Ник изучал бумажные тапочки, которые ему выдали в первый же день заключения.
— Есть ли какое-нибудь поручение, которые вы желали бы передать? — спросил, наконец, Френкс. — Последнее напутствие кому-нибудь?
— Пожалуй, нет. Судите сами — прикончил-то я фараона в одиночку. Полагаю, остальное тоже достанется мне одному.
Он отвернулся и подмигнул одному из охранников.
Приладив на место «упряжь», сторожа обернули ремни вокруг его плеч и пояса и плотно пристегнули сзади.
