Тогда, обуянные страхом и гневом, они ворвались в хижину. Макарио занес мачете над головой незваного пришельца. Сверкнуло в воздухе стальное лезвие, и вдруг они увидели, что перед ними деревянное изображение Христа в человеческий рост.
— Гаспар не хотел быть один, — прошептал старик.
В долгие часы своего добровольного изгнания он терпеливо и любовно вырезал статую Христа. Вероятно, ему хотелось обрести в нем друга, пускай деревянного, но обликом и статью напоминавшего человека. Видно, одиночество становилось ему невмоготу. Оно тяготило его и мучило больше самой болезни.
И вот этот бессловесный друг разделил с Гаспаром изгнание.
Он покорно пережил своего творца. Гноившиеся руки Гаспара покрыли пятнышками некрашеное дерево. Музыкант создал Христа по своему образу и подобию, и если душа способна воплотиться в дерево, то это и была душа Гаспара Моры.
Кто-то предложил похоронить изображение рядом с прокаженным.
— Нет, — решительно сказал Макарио. — Это его сын! Он оставил его на земле вместо себя…
Все молча согласились с ним.
— Надо отнести его в деревню, — сказал Макарио.
10
Они взвалили на плечи деревянного Христа и двинулись в обратный путь. Шуршали высохшие листья, совиный крик погребальным звоном несся им вслед из глубины леса. Макарио шел последним и нес гитару.
Они медленно удалялись по тропе, окутанные плотным плащом пыли; они уносили искупителя из сельвы, словно сняли его с огромного креста.
Неожиданно к ним приблизилась сумрачная тень. Это была Мария Роса. Платье на ней превратилось в лохмотья. Кровь запеклась на ссадинах и царапинах, покрывавших все тело. Она глядела на Христа безумными глазами.
— Наверное, пить хочет, — сказала Мария Роса.
В руках у нее был кувшин. Она подняла его. Из носика потекла тонкая струйка воды. Никто на это не обратил внимания. Пройдя немного вперед, она затянула слабым, надтреснутым голосом припев «Гимна павшим» на уже непонятном древнем гуарани. Временами она умолкала, потом снова бормотала себе под нос. Наконец старинная индейская песнь замерла на губах Марии Росы. Женщина плелась с кувшином в руке следом за убитым горем Макарио, который нес на плече гитару Гаспара.
Свершив столь необычным образом обряд снятия со креста, они шли лесной тропой неизвестно куда, неизвестно зачем, шествовали по своей необъятной стране, отчизне скорбящих и обездоленных.
Они были так увлечены, что, очутившись в поле, даже не заметили, как изменилась погода. Раскаленное прозрачное небо затянули тучи. Они казались еще темнее оттого, что время от времени их точно кинжалами рассекали молнии. Порыв ветра принес забытые запахи дождя, насытившие пыльный воздух. Скоро сгустилась предгрозовая тьма. Она окутала Христа, бросила черные тени на лица людей, а полыхающие молнии отражались в их широко открытых глазах.
