Иван пробегает мимо упавшего адмиральца – конец Коляну – и прыгает к баррикаде вокруг спуска в переход, она высотой по пояс взрослому человеку. Иван переползает вдоль стены мешков, пригнувшись, почти на четвереньках. Поднимает автомат над головой и стреляет за стену вслепую. Рикошет по граниту. Стон. Неужели попал?! Иван отползает назад, выглядывает за баррикаду. Неподвижное тело. Хорошо. Иван рывком переваливается через стену. Зацепившись, падает грудью на мешки с песком. Твою мать. Дикое ощущение, что штурмуешь собственную станцию, «Василеостровскую». Вперед, не думать – он вскакивает…
И оказывается лицом к лицу с человеком в помятой серой форме, выбежавшим из перехода.
Рыжие волосы, пористая бледная кожа.
Бордюрщик поднимает голову, мгновение смотрит на Ивана. Светлые глаза его расширяются… Иван вскидывает автомат к плечу. Щелк. Патроны кончились. Иван нажимает на спусковой крючок еще раз, словно патроны вот-вот появятся. Палец сводит от напряжения. Бордюрщик начинает поднимать оружие. Иван прыгает к нему, бьет в лицо автоматом – плашмя, как держал. Н-на! Лязг зубов. Бордюрщик отлетает назад, задирая подбородок… Смотрит на Ивана. Открывает рот, словно собирается что-то сказать. Из носа у него вырывается темная струйка. Рыжий бордюрщик моргает. Удивление. Иван поворачивает «ублюдка» и бьет еще раз. Н-на! Под пальцами мокрый металл. Н-на! Да падай же! Бордюрщик наконец падает.
Стоя над поверженным врагом, Иван оглядывается.
Красное.
Белое лицо Маяковского на кровавой стене – чудовищное, огромное – качается перед глазами Ивана. Кажется, оно проступает сквозь слой крови.
Полстанции заволокло дымом. Ревет пожарная сирена. И света – сколько все-таки здесь света!
Очередь бьет в проем снизу, из подземного перехода. С визгом рикошетят пули, выбивая из стен куски кроваво-красной смальты. Одна из пуль попадает в световой карниз, тук, с громким хлопком взрывается лампа. Меньше света. Иван пригибается. В сверкающем облаке осколков и дымки Иван видит силуэт бегущего тигра. Дергает головой. Моргает. «Не сейчас». Мимо бегут люди в камуфляже. Иван дергается было… выдыхает. Это свои.
Резкая вонь пороха и ржавый запах крови. Дым.
Красное.
* * *
Из дыма, заполнившего станцию, выходит Шакилов, морщится, держится за щеку. Лицо у него залито кровью, левая сторона – один громадный синяк.
– Что с тобой? – спрашивает Иван. Шакилов сплевывает кровь.
– Да, пофкольфнулфя, – говорит он. – Мордой прямо в фтупеньки. Фидишь? – Шакил обнажает зубы в улыбке. Двух передних нет. Еще парочка стоит криво, розовые от крови. – Ну как, фмефно?
