— К чему же бороться? Я заранее побежден.
— Если ты думаешь меня оставить, что же я одна сделаю против Мишелины?
— Делайте так, как она хочет, по обыкновению. Вас удивляет, что я даю такой совет? До сих пор вы поддавались просьбам вашей дочери, и теперь, если она придет еще раз умолять вас со слезами, то вы, такая сильная, умеющая так хорошо говорить, при ее словах «Я хочу» станете слабой и не в состоянии будете отказать ее князю. Поверьте мне, следует согласиться. Кто знает, ваш зять, может быть, впоследствии отблагодарит вас за это.
Госпожа Деварен слушала Пьера с глубоким удивлением.
— В самом деле, ты необыкновенный человек, — сказала она. — Ты рассуждаешь обо всем так спокойно!.. Разве ты не огорчен?
— Так огорчен, — ответил Пьер глухим голосом, — что готов умереть.
— Ты хвастаешься! — вскричала запальчиво госпожа Деварен. — Ах, ученый, цифры ожесточили твое сердце!
— Нет, — возразил с грустью Пьер, — но работа уничтожила во мне все соблазны юности. Она сделала меня суровым и немного грустным. Я пугал Мишелину, вместо того, чтобы привлечь ее. Зло приходит оттого, что мы живем в лихорадочный век, когда наши способности бессильны сразу обхватить все, что предлагает наша жизнь: удовольствие и работу. Приходится поневоле выбирать, сберегать свое время и свои силы и заставлять действовать безраздельно мозг или сердце. Из этого выходит, что орган, оставленный в пренебрежении, сохнет. Люди, всю свою жизнь предающиеся удовольствиям, плохие работники, между тем как труженики проигрывают в делах любви. Одни жертвуют возвышенным в жизни, другие — ее удовольствиями. В решительные минуты, когда праздный человек захочет обратиться к своему уму, а труженик к своему сердцу, они с ужасом замечают, что один неспособен исполнить долг, а другой не умеет воспользоваться счастьем.
— Что же из этого, мой мальчик, тем хуже для женщин, которые не умеют ценить мужчин-тружеников, а увлекаются светскими болтунами. Я никогда не принадлежала к числу последних, и встреться ты со мной, такой серьезный, тридцать лет тому назад, я предпочла бы тебя всякому другому. Но так как ты хорошо сознаешь свой недостаток, почему же не исправишься? Средство в твоих руках.
— Какое?
— Твоя воля. Женись на Мишелине, я отвечаю за все.
— Она не любит меня.
— Женщина всегда кончит тем, что полюбит своего мужа.
— Я слишком люблю Мишелину, чтобы жениться на ней без ее любви.
Госпожа Деварен поняла, что она ничего не достигнет и что партия, несомненно, проиграна. Глубокая грусть овладела ею. Будущее представлялось ей очень мрачным, и у нее появилось предчувствие, что несчастье вошло в ее дом вместе с Сержем Паниным. Что могла она сделать? Противиться увлечению своей дочери? Она знала, что жизнь стала бы несносной для нее с тех пор, как Мишелина перестала бы смеяться и петь. Ее воля растаяла бы от слез дочери. Пьер ей верно говорил об этом. К чему решаться на борьбу, которая несомненно окончится поражением? Она чувствовала себя бессильной и с глубоким негодованием решила покориться.
