— Охъ Боже мой! — сказала она, — эта важная леди не чуждается подобныхъ вещей; она пробовала держать дамъ въ вашемъ положеніи, но не съумѣла поладить съ приходомъ.
На слѣдующее утро она прислала мнѣ горячаго зажареннаго цыпленка и бутылку хереса и приказала посланной дѣвушкѣ сказать, что остается въ моемъ распоряженіи до тѣхъ поръ, пока я буду жить здѣсь.
Это было неожиданной любезностью съ ея стороны, которую я приняла съ удовольствіемъ; вечеромъ она снова прислала дѣвушку узнать, не надо ли мнѣ чего, и сказать, чтобы на слѣдующій день утромъ я послала ее за обѣдомъ. Дѣвушкѣ было приказано, прежде чѣмъ уйти отъ меня утромъ, приготовить мнѣ шоколадъ; въ полдень она принесла на обѣдъ сладкое мясо изъ телячьей грудинки и чашку супа; такимъ образомъ она издали кормила меня, чѣмъ я была чрезвычайно довольна и что меня быстро поправило; собственно говоря, главной причиной моей болѣзни былъ полный упадокъ духа.
Когда я оправилась на столько, что могла выйти, я пошла съ моей горничной посмотрѣть мое будущее помѣщеніе; все тамъ было такъ красиво и такъ чисто, что я не могла ничего сказать; я была чрезвычайно довольна всѣмъ, что нашла тамъ, тѣмъ болѣе, что въ своемъ печальномъ положеніи я не ожидала встрѣтить ничего подобнаго.
Можно было бы думать, что теперь я скажу нѣсколько словъ о характерѣ незаконныхъ дѣяній этой женщины, въ руки которой меня бросила судьба; но я слишкомъ потворствовала бы пороку, если бы вздумала показать, какъ тамъ было легко всякой, кто пожелаетъ снять съ себя бремя заботъ о тайномъ ребенкѣ. Для этого у моей величественной матроны было много различныхъ средствъ, и между прочимъ слѣдующее: она брала ребенка, рожденнаго даже не въ ея пріютѣ (она имѣла много подобной практики въ частныхъ домахъ) и передавала его людямъ, готовымъ за деньги сбыть ребенка съ рукъ матери и прихода; по ея словамъ, о такихъ дѣтяхъ честно заботились; но что въ дѣйствительности дѣлалось съ ними, несмотря на всѣ ея разсказы, я не могла постигнуть, особенно если принять во вниманіе, что у нея было много такихъ дѣтей.
Въ разговорахъ со иной на эту тему она вставила замѣчаніе, которое вселило во мнѣ нѣкоторое отвращеніе къ ней; такъ, однажды, говоря о приближеніи моихъ родовъ, она бросила вскользь нѣсколько словъ, изъ которыхъ я поняла, что она можетъ, если я пожелаю, ускорить мои роды, при помощи какого то лекарства, которое быстро положитъ конецъ моимъ мученьямъ. Однако, она скоро замѣтила, что я гнушаюсь даже подобной мысли; при чемъ, надо отдать ей справедливость, она такъ ловко поставила вопросъ, что я не могла сказать, было ли ея предложеніе серьезно, или она говорила о немъ, какъ объ ужасномъ средствѣ, къ которому прибѣгаютъ иныя леди; она такъ искусно замяла свои слова и такъ скоро поняла мои мысли, что сама отвергла свое предложеніе, прежде чѣмъ я успѣла что нибудь возразить ей.
