Моя новая подруга отнеслась сочувственно къ моему положенію и брала съ меня такъ мало за мое содержаніе въ теченіе зимы, что я была увѣрена, что не доставляю ей никакой выгоды, особенно если принять во вниманіе, что я ничего не платила ей за квартиру.
При наступленіи весенняго сезона, она продолжала быть такъ же любезна со мной, какъ всегда, а я продолжала жить у нея извѣстное время, пока не представилась необходимость поступить иначе; она разсчитывала отдать квартиру на лѣто тому, кто останавливался у нея, и особенно тому джентльмену, который ухаживалъ за мной въ прошломъ сезонѣ; дѣйствительно, онъ пріѣхалъ вмѣстѣ съ другимъ джентльменомъ и двумя лакеями и поселился у нея; я подозрѣвала, что его пригласила моя хозяйка, но она отрицала это.
Прибывшій джентльменъ продолжалъ обращать на меня свое вниманіе и оказывать мнѣ большое уваженіе; я должна признаться, онъ былъ настоящій джентльменъ и мнѣ было такъ же пріятно его общество, какъ мое ему, онъ былъ такого высокаго мнѣнія о моей добродѣтели, что, какъ часто говорилъ самъ, не смѣлъ и думать предложить мнѣ что либо такое, что я могла отвергнуть съ презрѣніемъ и тѣмъ оттолкнуть его отъ себя; скоро я ему сообщила, что я вдова и прибыла съ послѣднимъ кораблемъ изъ Виргиніи въ Бристоль, что я ожидаю въ Батѣ слѣдующей флотиліи изъ Виргиніи, на которой прибудутъ мои товары; отъ него же я узнала, что онъ женатъ, но его жена больна разстройствомъ мозга, и что онъ помѣстилъ ее у своихъ родныхъ, чтобы избѣжать нареканій въ дурномъ леченіи, а самъ пріѣхалъ въ Батъ, желая хотя немного развлечься и забыться отъ домашняго горя.
Моя хозяйка при всякомъ случаѣ поощряла наше сближеніе. Она описывала его мнѣ въ самыхъ лучшихъ краскахъ, какъ человѣка честнаго, добродѣтельнаго и съ большимъ состояніемъ; у меня были основанія этому вѣрить, такъ какъ мы жили съ нимъ въ одномъ этажѣ и онъ часто входилъ въ мою комнату, даже въ то время, когда я лежала еще въ постели. Тѣмъ не менѣе онъ никогда не позволялъ себѣ ничего больше, кромѣ поцѣлуя, онъ никогда ни о чемъ не просилъ меня. Такія отношенія продолжались довольно долго, какъ вы увидите дальше.
Я часто говорила съ моей хозяйкой объ его скромности: съ своей стороны она увѣряла меня, что это ее нисколько не удивляетъ; тѣмъ не менѣе она повторяла мнѣ нѣсколько разъ, что, по ея мнѣнію, я должна ожидать отъ него подарковъ, въ благодарность за мое благосклонное отношеніе къ нему и за то, что я постоянно отдаю ему свое время; дѣйствительно, онъ преслѣдовалъ меня по пятамъ. Я отвѣчала, что я не дала ему ни малѣйшаго повода думать, будто я нуждаюсь въ его помощи; но она обѣщала мнѣ позаботиться объ этомъ и повела дѣло такъ ловко, что въ первый-же разъ, какъ мы остались съ нимъ вдвоемъ, онъ началъ разспрашивать меня о моемъ положеніи, о томъ, чѣмъ я живу съ тѣхъ поръ, какъ пріѣхала въ Англію, и есть ли у меня ея деньги.
