Она отнеслась съ полнымъ довѣріемъ къ моимъ словамъ, но вмѣстѣ съ тѣмъ сказала, что такъ какъ между ея дѣтьми произошла ссора, благодаря болтовнѣ ея сына, то она проситъ меня отвѣтить откровенно только на одинъ вопросъ:- Было ли у меня что нибудь съ Робиномъ? Я совершенно искренно отвѣчала ей, что между нами ничего не было и не могло быть, хотя Робинъ, по своей привычкѣ, которая ей, какъ матери, хорошо извѣстна, часто шутилъ и смѣялся со мной, но я всегда понимала его слова такъ, какъ, полагаю, онъ понимаетъ ихъ и самъ, то есть считала ихъ пустяками и пропускала мимо ушей, не придавая имъ никакого значенія; я увѣряла ее, что онъ не сказалъ мнѣ ни одного такого слова. которое могло бы повести къ тѣмъ отношеніямъ, на которыя она намекаетъ, и что тотъ, кто такимъ образомъ оговариваетъ меня передъ ней, причиняетъ мнѣ большое горе и оказываетъ плохую услугу сэру Роберту.
Старая леди вполнѣ удовлетворилась моимъ отвѣтомъ, она поцѣловала меня, успокоила и весело совѣтовала скорѣе выздоровѣть; но когда она вышла изъ моей комнаты и спустилась внизъ, то застала тамъ новую ссору брата съ сестрами, обѣ онѣ были раздражены до бѣшенства. Старая леди пришла въ самый разгаръ ихъ ссоры и, желая прекратить ее, разсказала весь нашъ разговоръ, прибавя въ заключеніе:
— Она меня убѣдила, что между ней и Робиномъ ничего не было.
— Она совершенно права, — сказалъ Робинъ, — тѣмъ не менѣе я увѣренъ, что мы давно бы были ближе съ ней, если бы въ нашей семьѣ не происходило изъ за нея скандаловъ; я нѣсколько разъ говорилъ ей, какъ сильно люблю ее, но никогда не могъ заставить плутовку повѣрить, что я говорю правду.
— Я не понимаю, неужели тебѣ могло придти въ голову, — сказала старая леди, — что найдется такой благоразумный человѣкъ, который повѣритъ, что ты можешь сказать это серьезно бѣдной дѣвушкѣ, очень хорошо зная ея общественное положеніе. Но, ради Бога, сынъ мой, скажи, что все это значитъ?
— Право, матушка, — сказалъ Робинъ, — поднося вамъ пилюлю, я не вижу никакой надобности золотить ее или, говоря иначе, прибѣгать ко лжи. Я такъ же серьезенъ, какъ человѣкъ, котораго хотятъ повѣсить, и увѣряю васъ, что если бы миссъ Бетти захотѣла сейчасъ сказать мнѣ, что любитъ меня, то я завтра же, на тощакъ, утромъ, взялъ бы за себя ее вмѣсто завтрака и съ восторгомъ бы сказалъ: „Она моя, она въ моихъ рукахъ“.
— А я скажу на это, что ты погибшій сынъ, — произнесла она заунывнымъ тономъ глубоко опечаленной матери.
