Четыре птицы | страница 17

И бог молчит, считая облака,

Покуда города уничтожают,

Или из печи раздаётся идиш.

Но если вдруг протянута рука,

К упавшему, твоя рука, живая…

А в небесах ты Бога не увидишь!

Нет, то не шторм качает нашу палубу,

Волна не ходит в трюме напролом —

То жадно смотрит зенками кровавыми,

Кипит внутри, залитый внутрь, ром.

Нет, мачта не скрипит и не ломается,

Не тонем мы с награбленным добром —

То другом-доброхотом спотыкается,

Над пропастью удерживая, ром.

Погода, как красотка, переменчива,

И пусть нас к Чёрту унесет дождём!

Ведь в небесах нам просто делать нечего —

На небесах не наливают ром.

Подруга – Смерть, – и мы дарили цацки ей,

А нынче в ад вразвалочку войдём,

Горланя песни грубые, пиратские,

И запылает под ногами ром.

Двенадцать принцев спят на опустевшем поле,

Невидимый для них, злорадствует закат.

Вороны не кричат, а бродят поневоле,

Как будто бы живых найти они хотят.

Но принцы просто спят и видят сон неверный,

Им снится, что они погибнуть не могли.

Дол сумраком пленён и медленно таверна

Манящие огни затеплила вдали.

Но принцы всё лежат, им видится победа

Над кем-то, но смеётся, но он непобедим.

В таверне гаснет свет, слышна ворон беседа

И стелется туман – холодный белый дым.

Всё это и есть моя жизнь. Эти грубые крупные здания,

И серая вата, застрявшая в контурах крыш,

И рваный плакат на стене о пути созидания…

О цвете не вспомнишь, когда на него поглядишь.

А яркое небо и море, античные портики,

Красавицы-яхты – мои голливудские сны.

Здесь все приключенья в году – именинные тортики,

Сотрудницы, пьющие чай в ожиданье весны.

Не то, чтобы цепью к столу, но уйти не получится

Сегодня пораньше. Ну, разве совсем на чуть-чуть.

Такая вот жизнь – ни судьба, ни жена, а попутчица, —

Моя драгоценность, которую надо вернуть.

Влюблённые в пламя, летящие в ночь,

Мы – искры костра у холодной реки

С порывами ветра уносимся прочь,

Как перья жар-птицы, легки.

Сверкнуть и погаснуть, упившись огнём —

Вот всё, что нам щедро дано!

Нам холодно станет, нам станет темно

И страшно в тумане ночном.

Скользят саламандры в бордовых углях,

Мохнатый костёр засыпает,

Летящие искры в блуждающих снах,

Как новые солнца, пылают.

В день холодный замерзших растений

Город зимним сумраком объят.

Как прекрасно с книгой на коленях

Погружаться в «Соловьиный сад».

Пахнет мёдом тёплая страница,

Гравий на дорожке скрип, да скрип.

Тенью надо мною наклонится

Дерева задумчивый изгиб.

Солнечные движутся полоски,