Четыре птицы | страница 11

Вонючие нары, короткие сны

И розу ветров, обжигающих гланды

В далёких просторах родимой страны.

Вожди не простят, что они не желанны,

Что их побрякушки тебя не манят.

И всех их «свершенья» и «битвы титанов»

По-твоему – крысья возня.

Нет, их не обманешь, придя на собранье.

Им мало внушать отвращенье и страх.

Они не прощают опасное знанье,

Что миру их власти не место в стихах.

Серый туркмен в своем красном жилете,

Что ты там строишь опять?

– Строю я офисы, где ваши дети

Будут себя продавать.

Я голодаю на пр о клятой стройке,

Я не слезаю с лесов,

Чтоб ваши дети, одетые в «тройки»,

Стали, как части часов.

Чтоб закрутились, как шестерни, сжаты,

Чтоб закалялись, как сталь,

Чтобы в момент неизбежной расплаты,

Жизни им было не жаль.

Спит оптический прицел

Лазерной винтовки.

Он сегодня уцелел —

Он сегодня ловкий.

И в обойме не блестят

Медные патроны.

Спит солдат среди гранат,

На траве зелёной.

Он калачиком сопит,

И не замечает,

Как луна над ним летит

Вечно молодая.

Пытаясь заглушить воспоминание,

Отчаянно салюты в небо лупят

Как будто бы всё ищут оправдание

Солдатам, что идут глаза потупив.

Тот пыльный день и странная улыбка

На улице с домами наизнанку:

Старик еврей, играющий на скрипке,

И чёрные кресты дрожат на танках.

Во власти мира за границей век,

Я остаюсь, глаза приоткрывая,

Спешу к метро, перехожу на бег,

Сон тащится за мной, не отставая.

Вот в офисе приветствую коллег,

Со мной повсюду аура живая,

Как на ботинках принесённый снег,

Что тает, пятна влаги оставляя.

Уже опять я в общей суете,

А люди рядом те же, да не те,

Плывут в привычном офисном кошмаре.

Соседка странно смотрит на меня,

Шипит реальность делового дня, —

Сон розовыми щупальцами шарит.

За ночь ветер веток набросал

Прямо на утоптанной дорожке.

Насвистелся, отшумел, устал

И в сугроб улёгся белой кошкой.

Отплясал метельный карнавал,

Отсверкала ледяная крошка,

Снова город сам собою стал,

Снегом грязь припорошив немножко.

Скучный город в ворохе газет,

Начал день томительный и пресный,

Мир, в котором хаос ни при чём,

Мир, в котором сказке места нет,

Мир, в котором всё давно известно,

Мир, который смерти обречён.

Нависшее небо сурово,

Развалины и пустыри.

И «родина» – нервное слово

Ворочается внутри.

Как будто пустые проклятья

Всё так безнадёжно на вид,

Что мог бы отчизной назвать я,

Да горло сжимает мне стыд.

Почти уже листья опали,

И пахнет грядущей зимой.

Вот эти неброские дали,

Деревня над речкой лесной…