Но куда за эти 3 года – с 53-го по 56-й – подевались миллионы «разработчиков» и «исполнителей» сталинского депортационного плана? Но куда делись документы, касающиеся депортации поголовно всех евреев со всех необъятных просторов Советского государства? В европейской юстиции сейчас принято судить историков за «отрицание» Холокоста и даже за «умаление» его масштабов, то есть, с точки зрения жрецов Холокоста, «за отрицание исторической правды». Но если сделать этот принцип универсальным, то надо судить и за «утверждение исторической лжи» о депортации. Но кого судить? Лунгина с Ерашовым и Булганиным уже подпали под юрисдикцию Божьего Суда. Ваксбергстар и, подобно девяностолетнему Демьянюку, служившему в Освенциме, может быть оправдан по возрасту и состоянию памяти. Остается предъявить иск за фальсификацию истории создателям телефильмов о депортации, руководителям телеканалов, демонстрирующих эти кино– и телефальшивки, директорам издательств, издающим лживые книги… Миф о Ванзейской конференции, об «окончательном решении еврейского вопроса» оказался куда слабее нашего дожившего аж до XXI века мифа о депортации.
В 2005 г. в Центрполиграфиздате вышла книга телеведущего Леонида Млечина «КГБ». В ней есть глава, посвященная депортации, написанная так, как будто Млечин сначала посмотрел ваксберговский фильм, а потом пересказал его содержание. Словом, сплошной плагиат. « После приговора планировались публичные казни. Булганин позже рассказывал сыну профессора Этингера (а сын профессора Этингера, видимо, «рассказывал» Л. Млечину. – Ст. K.), что осужденных намеревались казнить прямо на Красной площади.
Булганин рассказывал о том, что евреев предполагалось выслать из крупных городов, причем на эти товарные поезда планировалось нападение «негодующих толп» (с. 354).
Дальнейшие рассуждения Млечина похожи на вымыслы о соображениях и поступках Сталина из книг Волкогонова, Ерашова, А. Рыбакова: « Сталин избегал ставить автографы на сомнительных документах или писал резолюцию на отдельном листке бумаги, который подкалывал к документу. Он думал (так «думает» «историк» Млечин. – Ст. K.), что листок потом выбросят, а документ будет храниться всегда. И ошибся: при всей своей опытности, знании делопроизводства, всей этой аппаратной жизни он не сообразил (а чего тут соображать? – Ст. К.), что никто, а тем более Маленков, не решится выбросить лист бумаги со словами Сталина. Вот почему некоторые его резолюции все-таки сохранились».
